церковью и правительством, по В. Раушенбушу, является одним из важнейших исторических достижений. Эта дистанция охраняет саму церковь от давления государственного бюрократического аппарата и от различных форм принуждения, неизбежно с ним связанных. Христианство же, в отличие от государства, предлагает не институциональный, а нормативный взгляд на общество. Именно поэтому, по убеждению В. Раушенбуша, христианство должно существовать в «постоянном, но дружественном конфликте с государством»68, морализируя политику, то есть, поддерживая и утверждая нравственное измерение политической и социальной жизни в свете Христова «этоса любви»69. Главным противником, таким образом, подлинного христианского духа является, по В. Раушенбушу, «этос эгоизма». Прежде всего дух того соревновательного эгоизма, который пестует капитализм. Однако капитализм не достиг бы такой мощной поддержки в современном мире, если бы институализированное христианство не создавало бы веками для этого благоприятную почву, повествуя о необходимости личного спасения и оставляя при этом в стороне стремление к деятельному преображению мира в духе Христовой любви.

      Таким образом, тот самый пиетизм, который вдохновлял его отца на борьбу с формализмом лютеранства и деятельную благочестивую жизнь, стал для Вальтера Раушенбуша при всём уважении к ценностям «благочестия» и «добродетели» скорее препятствием, чем источником воодушевления. Выход из ритуализма, магизма и эгоистической самоуверенности институализированного христианства, с его точки зрения, не мог быть связан с верой в индивидуальное спасение. Христианское призвание – это «общее дело», не замыкающее человека на своих собственных грехах и на задаче личного преображения, но распахивающее его сердце и ум к деятельной любви к ближнему, невозможной без чувства социальной и политической ответственности. Социально-политическая активность в итоге становится в учении В. Раушенбуша не одним из многих возможных христианских путей, но самой сутью христианской жизни.

      Так, в напряжении между христианской традицией, вызовом социалистического движения и острым социальным кризисом урбанизации и индустриализации в Северной Америке зрела оригинальная по своему содержанию и пронзительная по своей искренности и пафосу концепция Социального Евангелия Вальтера Раушенбуша. Критически вдумываясь в первую, уважая второе и страдая от созерцания третьего, В. Раушенбуш оптимистически смотрел в будущее христианства. Он полагал, что все прежние ошибки могут быть изжиты и подлинное (социальное) христианство станет важнейшей движущей силой в социально-политических и экономических преобразованиях XX века. Если христиане сумеют направить беспрецедентные экономические и интеллектуальные ресурсы современного человечества на преобразование социальной жизни, будущие поколения с благодарностью благословят наше время как «тот великий день Господа, который ожидали века»70.

      НАЧАЛО