Письма стареющего селадона. Гай Астар

меня языком! Потом ещё два раза у меня в кабинете. А апофеоз случился у нас дома, в прихожей, когда ты растерялась от неожиданности что я дома один (я намеренно скрыл это от тебя). Я был после душа в махровой юбке. А ты очень-очень торопилась, муж дал тебе только пять минут. Я впился тебе в губы, интенсивно мял грудь через одежду и силой опустил тебе голову, повернувшись задом и задрав правую ногу на комод. Тёплая слюна, прикосновение скользкого языка к самому потаённому уголку плоти, щекотка от твоих пышных волос, мои грубые сжимания восставшего уда! Я дошёл до пика минуты за три! Это было прекрасно в своей молниеносности! Но муж тебя всё же не дождался.

      Вся прелесть наших отношений ещё и в том, что есть в них всегда элемент богатства жизни, непредвиденные моменты, непредсказуемое продолжение, преграды и препятствия к достижению цели, настороженность и дикое необузданное желание, а, иногда, и смиренный отказ и терпеливое ожидание будущей удачи!

      Вот так я устроен, так я чувствую и живу; я люблю тебя, ты знаешь, и как друга, и как человека, и с тобой я смог реально соединить безусловную сердечную (филиа) и плотскую любовь (эрос) в единое целое. В жизни моей были разные отношения с женщинами, наибольшего слияния, сближения и откровенности я, естественно, достиг с женой, но там всегда были какие-то условные моменты, всегда были ограничения, причём не телесные, а именно психологические, когда можно любить, но ставится какой-то предел, и ты знаешь, что дальше этого нельзя. Более того, быть может, оно тебе и не нужно, но ты знаешь, что нельзя, и есть в этом какое-то ущемление, напряжение.

       Я с тобой испытываю полную свободу для себя и очень благодарен тебе за эти весомые элементы счастья, ощущения беспредельной чувственности и откровенности. И я благодарен судьбе, сведшей наши жизненные пути на какое-то время в одну дорогу.

      Итак, письмо написано. Коготок увяз. Обратной дороги нет.

      Кезет чоколом, пани Донара!

      Письмо 2

      Боже мой, Донара, в какие дебри памяти завело меня путешествие в прошлое!

       Помню очень смутно свои детские грёзы. Это возраст 5 – 6 лет. Были какие-то пещеры, а там взрослые тёти голые и я среди них. Никаких действий не помню, скорее, их не было, только присутствие, созерцание.

      Мне кажется основой моего отношения к созерцанию, к соглядатайству, было вот что. Я младший брат двух сестёр. Мы до 1960 года, до моих пяти лет, жили в доме безо всяких удобств. Естественно, раз в неделю мама водила нас в городскую баню, в общее женское отделение. И я, маленький Гаюк, в тепле и влаге банного пара расхаживал, разглядывал. В памяти об этом ничего визуального не осталось, но по сей день для меня посмотреть на женщину, моющуюся в бане, особенно с тёмным густым кустарником под животом и под мышками, – это самое сильное эротическое чувство.

      А потом мальчик вырос в подростка, у которого стал подниматься писюн. Какое-то время с этим не знаешь, что делать, куда деться, только бы скрыть этот стыд от родителей и учителей. Потом приходит