его городе. Возможно, бывший семинарист Джугашвили хорошо знал эту легенду, а горцы нет и пошли за музыкой. Во время концертов праздничные площадки были оцеплены войсками, а все мужчины арестованы. Сопротивляться под дулами пулемётов желающих было немного. Женщинам дали короткое время на сборы, автомобили, товарные вагоны и охрана были наготове. Но, судя по воспоминаниям очевидцев, всё же большинство селений были оцеплены войсками, и семьи неожиданно забирали прямо из постели, либо из мечетей во время утренней молитвы. Предусмотрительными организаторами было привезено немалое количество студентов, которые временно заезжали в освободившиеся дома с тем, чтобы ухаживать за скотом до приезда постоянных переселенцев из российских городов. Не охваченным арестами мужчинам (как правило, молодым, а потому не семейным), на этот раз было весьма непросто пробраться в горы, так как мосты через реки и дороги были под контролем «ремонтников» с автоматами и пулемётами. Сам же Лаврентий Берия был под непрестанным контролем Сталина. Об этом свидетельствует телеграмма Сталину от Берии: «
Сегодня, 23 февраля, на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально»
[94]. Мог ли главный обвиняемый в народном сознании Лаврентий Берия воспрепятствовать депортации? По моему убеждению, нет. Все до единого руководители, в том числе и самые крупные, находились под сталинским колпаком, особенно во время выполнения явно противозаконных операций. Неслучайно ведь лично Сталиным первым на место был послан Кобулов, в момент операции служащий в близком, но автономном ведомстве, подчиняющемся непосредственно Сталину. Он, конечно же, мог и без Лаврентия Павловича организовать данную операцию. Но без дипломатической составляющей Берии крови при отправке могло быть значительно больше, а следовательно, возник бы и ненужный резонанс, дискредитирующий его в глазах союзников.
При этом Берия за невыполнение приказа в военное время безусловно был бы расстрелян. Но если своей жизнью он распоряжаться вправе, то жизнями близких, включая сына, жену и прочих родственников, вряд ли. Почерк Сталина в этом плане хорошо известен на примере членов семей ленинского Политбюро, а также застрелившегося Орджоникидзе, брата Кагановича и даже родственников собственной жены.
Сколько пытающихся пробраться было убито – точных цифр нет. По официальным данным, в ходе операции погибло 780 чел., арестовано 2016 чел., прорвались в горы около 6544 чел.[95]. Но и тем, кто на момент арестов находился в горах, за пределами «концертного круга», было несладко. Весь скот с гор согнали в нижние посёлки, а сами аулы сожгли. Кроме того, у большинства «спасшихся» семьи были схвачены и высланы. Понятно, что шансы на выживание семей без мужчин резко снижались, и многие шли добровольно сдаваться, чтобы быть отправленными в жуткую, не в пример царским, ссылку ради спасения своих близких.
Как упоминалось выше, через 3–4 недели от голода и изнеможения
