Фактически у нас с разными видами человекообразных обезьян общий базовый словарь жестов, нам известно, что синицы разговаривают целыми предложениями, дельфины используют довольно сложные грамматические конструкции, а некоторые виды животных способны освоить более трехсот слов – поэтому почти все кажется возможным. Мы даже можем понять по кваканью лягушки, как у нее дела.
Однако форма общения зависит от контекста. Если я повстречаю в лесу дикого кабана, то поведу себя иначе, чем со своей кошкой, сидящей у меня на коленях, а в Индии человек будет обращаться с коровой, которую считает священной, совсем не так, как фермер в своем хлеву в Германии. Эта книга показывает широкий спектр взаимодействия человека с животными и рассматривает поведение партнеров по общению. На многочисленных примерах мы узнаем не только особенности поведения и общения животных, но и человека и по-новому сможем интерпретировать их с современной научной точки зрения. При этом очеловечивание становится важным инструментом, и читатель узнает, когда и как можно очеловечивать своих друзей-животных и где проходит граница.
Для большинства людей животные – это тайна за семью печатями. И сейчас эта тайна открывается. Это не про нас, не про людей и даже не про пользу или вред для нас.
И это не про взаимодействие животных между собой, даже если этим многое объясняется. А тех, кто надеется найти здесь новые хитрости для дрессуры и обучения, заранее предупредим – вы будете разочарованы. Тем не менее после прочтения этой книги вы будете лучше понимать животных, а когда станете правильно общаться с ними, то и они вас тоже будут понимать лучше. Времена биороботов, управляемых инстинктами, и очеловеченных животных-клоунов прошли, наступило время общей справедливости. Почему? Потому что мы можем понимать друг друга лучше!
В этом смысле я следую девизу, который сформулировал более 150 лет назад зоолог Эмиль Адольф Росмеслер – животных защитят знания[1].
Глава II
Поиск универсальной программы перевода
Еще не так давно идею универсальной программы перевода посчитали бы эзотерической или романтической чепухой.
Какая может быть программа-переводчик, если у животных и переводить-то нечего? Однако примерно 150 лет назад сам Дарвин предположил наличие универсального кода взаимопонимания людей и животных[2].
Предлагаю вам впечатляющий эксперимент: представьте, что расслабленно сидите в небольшой комнате и слушаете звуки в наушниках. Чтобы ваша внутренняя программа-переводчик начала понемногу работать, сначала вы прослушаете крики ребенка различной интенсивности, от тихого нытья до громких воплей. Прочитайте инструкцию на мониторе. Теперь и начинается эксперимент – вы с нетерпением ожидаете следующие 180 звуковых отрывков. В произвольном порядке вы услышите голоса пары животных и должны определить, какой крик был более напряженным или взволнованным. Предполагали ли вы, что сможете с 90-процентной уверенностью определить, взволнована лягушка или панда или нет? И хотя я вполне могу себе представить, как гуляю на природе с открытыми глазами, навострив уши, никогда бы не подумал определить эмоциональное состояние лягушки по ее кваканью. А это возможно. В этом исследовании принимали участие 75 студентов из разных стран, на основе звукозаписи они оценивали эмоциональное состояние свиней, бесхвостых макак, слонов, панд, лягушек, аллигаторов, воронов и синиц, а также людей, говорящих на тамильском языке – одном из государственных языков Индии и других стран Азии.
И надо же – тамилы, панды и лягушки были поняты слушателями с 90-процентной точностью. Хуже всего, но все же более чем с 60-процентной точностью понимали свиней, воронов и макак[3].
Исследование проводилось десятком всемирно известных ученых, в том числе турецко-немецким нейробиологом, профессором университета в Бохуме, Онуром Гюнтюркюном, и результаты эксперимента были опубликованы в престижном научном журнале. Неврологическое исследование даже показало, какие участки мозга активны при выполнении подобных задач[4].
Но ценность знаний, полученных в результате этого эксперимента, гораздо больше, и здесь я открою небольшую тайну. Несколько лет назад, к моей большой радости, меня пригласили в ток-шоу Беттины Титьен и Эккарта фон Хиршхаузена,[5] где я познакомился с всемирно известным скрипачом Дэвидом Гарреттом. Я люблю слушать музыку. Не имея ни малейшего представления о профессии музыканта, я воспользовался возможностью, чтобы спросить господина Гарретта, почему музыка затрагивает такие разные чувства и почему все люди понимают язык музыки. Его ответ тогда меня не удовлетворил и поэтому не запомнился, но за кулисами Эккарт фон Хиршхаузен рассказал мне про одно исследование, которое показало, что с самых давних времен детей укладывали спать под колыбельные. Это звучало довольно убедительно, но все же мой вопрос пока оставался