– Так у солдата этого фамилия польская, товарищ капитан, посмотрев документы, ответил Алексей. Если я поляк, то и по немецки с акцентом говорю. Спросят, скажу, мать немка была, а отец поляк.
– Вот и ладненько. Поляк так поляк. Главное чтобы они в лицо этого Генриха не знали. А там уж как повезет.
– А давайте вам горло перевяжем, товарищ капитан. Пусть думают, что ранение, ну, небольшое, но разговаривать нельзя.
– Ох, и умный ты, Василий. И как тебе только мысли такие дельные в голову приходят?
– Не знаю, товарищ капитан. Как-то сами приходят. А куда мы теперь, товарищ капитан?
– Известно куда. К нашим выходить надо. Одно плохо. Фронт далеко ушел. И машиной сегодня только можно воспользоваться. У них служба хорошо поставлена, я то знаю. Уже вечером, думаю, Генриха этого в розыск объявят. Ну да ничего. Будем ехать, пока горючее не кончится. А ты где водить то научился?
– В школе еще. Правда, полуторку только водил.
– Ну раз полуторку водил то и с этой справишься. Генрих этот Кляйс до места так и не доехал. Значит, пока там встречу готовят у нас несколько часов в запасе есть.
Никогда еще Алексею не приходилось видеть такую машину. Пахнущие кожей сиденья, отделанная кожей и деревом панель и столько всего непонятного. Ручки на руле, для чего они?
– Что лейтенант? Не разберешься никак? Не дрейфь. Хорошо дорога пустая, приноровишься. Летать научился? Вот и здесь справишься.
– Товарищ капитан, спросить хочу, разобравшись, наконец, с машиной сказал Алексей. Такая армия у нас, а отступаем. Вот уже совсем близко от Москвы фронт. Как же так? Нам ведь говорили… А мы отступаем и отступаем.
–Говорили. Говорили, что броня крепка и танки наши быстры. И никто на нас напасть не посмеет, а нападут, так мы их за неделю назад до Берлина. Все верно, лейтенант. Погоним. Не сразу, но погоним. Сам посуди. На них вся Европа работает. А мы одни. Но у них против нас кишка тонка, это я точно тебе говорю. Нам бы пару лет без войны еще, многое бы успели. Но раз уж война началась, значит нужно мочить гадов, гнать их с нашей земли до самого Берлина. Ну, а нам бы только к своим добраться, а там дадим жару.
– Товарищ капитан, а страшно, там, в небе?
– Я тебе так скажу, лейтенант. Только дурак не боится. Бояться надо, но так, чтобы никто об этом не знал, даже ты сам. Бабам вот рожать страшно, а деваться некуда, рожают. Так и у нас. Некуда нам деваться. Бояться с умом надо, так, чтобы польза была. Вижу, не понял меня. Значит, не дорос еще. Сам до всего дойдешь, когда нужно будет. Но вот что еще скажу. Бояться нужно, что умрешь и ни одного фрица с собой не утащишь, что родину в опасности оставишь, что друзья о тебе не вспомнят. Что жизнь твоя никому пользу не принесет, что проживешь как мышь в норе. Это вот и страшно, а остальное ерунда, лейтенант, уж поверь мне. А в небе, поначалу всем страшно. Машины у них серьезные. У нас таких нет пока, а