Француз осторожно пошевелил руками и ногами: «Вроде, целые».
Руки и ноги были прикованы к спинкам кровати. Да так туго, что на бок повернуться не было никакой возможности. За дверью послышались тяжёлые шаги, и в замке заскрежетал ключ. В комнату ввалился огромный, просто невероятных размеров, мужик с толстой короткой шеей и светловолосой короткой стрижкой, одетый в застиранную старенькую униформу неизвестного происхождения. Ткань униформы на могучем теле была натянута так, что, казалось, пуговицы вот-вот выстрелят в арестантов пулемётной очередью. Подойдя к сидящему на полу очкарику, он схватил его за горло короткими и толстыми, как сардельки, пальцами, на которых было небрежно выколото: «ВАСЯ 87», и глухо прошипел:
– Ну что, лепила грёбаный, дышишь ещё?! Ты овцой-то не прикидывайся, слышал я от братвы зоновской, как они тебя доктором Менгеле называли и про то, как ты со своим подельником забугорным над корешами нашими експирменты разные ставил! Не знаю, что ты там Лихому втёр про то, как двоих наших палёным пивом на тот свет спровадил (с чего бы это он тебя в живых держит?), но даже если он тебя отпустит, далеко ты от нашей малины всё равно не уйдёшь! Это я, Шрэк, тебе гарантирую!
Потом здоровяк повернулся к Французу и, буравя его злыми автоматными зрачками, бесцеремонно пихнул коленом в бок:
– Ну что, доходяга, очухался!? Или кайфуешь ещё? Это я тебя приложил вот этим вот!
И сунул ему под нос огромный волосатый кулачище, на котором красовалось сине-зелёное полукружье солнца, лучами упирающееся в «Магадан 2010». Похоже, Шрэк писал на самом себе летопись своей судьбы.
– Подлюка, двоих чуваков моих тодысь, на пикете, замочил, не успел я отлить в сторонке! – дыша невыносимым перегаром, навис он над своим врагом, и пригрозил: – Ещё побазарим с тобой. Лично я тебе твои же собственные потроха выну и тебе же их и скормлю!
Француз понял, что хоть власть у Шрэка в банде невелика, но намерения у него самые определённые, и что он, если надо, готов «рискнуть здоровьем» и стать поперёк своему пахану.
– Шрэк, тебя к шефу! – прошепелявил в комнату беззубый, довольно молодой и смуглый охранник.
– Сейчас, сейчас! Передай ему, Горбушка, что сей момент буду! – нехотя оторвался от пленников бандит. Дверь комнаты закрылась, снова проскрежетал замок, и в комнате повисла тягостная тишина…
– Слышишь, парень, слышишь? Ты как там, пришёл в себя? Как тебя зовут-то? –