Выхожу из душа. Волосы сушить нечем, фен только у Паши в номере, поэтому с мокрой головой заныриваю опять под одеяло. Болтаем о том, где погуляем и перекусим.
Смотрю на Марка так близко, что образ даже немного расплывается.
– Как ты думаешь, что с нами не так?
– Что ты имеешь ввиду?
– Вот мы оба – свободные, не старые, со своим доходом и жизненными интересами. И – одинокие.
– Мы не одинокие. Мы есть друг у друга.
– Только эти два дня. А потом – опять разлука.
– И снова встреча.
– Ты не ответил.
– Катюш, ты очень любишь свою работу. А сейчас еще и танцы. Для меня нет места в твоей жизни.
– Я готова была поменять ее семь лет назад.
– Я тогда совсем не знал тебя и был не готов.
– Ладно, давай вставать – у меня волосы уже почти высохли.
Собираемся, я запаковываю платье в портплед, складываю в сумку все, кроме паспорта. Относим вещи в камеру хранения отеля. Берем кофе на вынос. Идем по утренней Москве. Марк хочет показать мне Парк Горького. Очень тепло. Погода просто балует. Солнце щекочет мне лицо, я чувству себя ребенком, хочу газировки и покататься на лошадке.
Парк оказывается на реконструкции, мы проходим буквально пару аллей и идем под огромным мостом на другую сторону проспекта – там в Музеоне парк скульптур советского времени. Не доходя, на набережной, нас встречает гигантская фигура Петра – масштабы просто колоссальные. Я прошу Марка фотографировать меня с на фоне этой скульптуры. Морщусь, солнце бьет в глаза – весна.
Вдоль набережной стоят художники, мы гуляем между их творениями – все немножко лубочное, для туристов.
Я вижу первые весенние цветы – у нас еще снег не сошел, а здесь – пожалуйста, синие колокольчики пролесок и яркие солнышки мать-и-мачехи.
Рассматриваем скульптуры – ощущение советского детства – беззаботного и огромного –охватывает меня целиком. Мы вспоминаем какие-то события, фильмы и истории тех лет. Я слушаю голос Марка, как он увлеченно рассказывает о переносе памятника Дзержинского сюда, в парк скульптур. Смотрю на него сбоку – снизу вверх, едва до плеча ему достаю. Большого пирата ты мне нашел, боженька. Хладнокровно утопил он мое сердце в водах Средиземья – вовек не найти.
Последняя дорожка парка походит к концу, что-то горькое повисает в воздухе. Я думаю о том, что скоро расставаться. Опять. И неизвестно – надолго ли.
– Пора возвращаться. Нам с Пашей еще на занятие нужно успеть.
– Вы остались на второй день, чтобы потренироваться?
– Мы должны были танцевать в Крокусе. Но, сам понимаешь, после теракта, это невозможно. Билеты поменять я уже не успела. Поэтому решили,