Песня звучала всё громче. Проникала в сознание. Вплеталась в мысли, наводя суматоху.
И пока течёт река,
Ты держи себя в руках.
Доля девушки горька,
Не останься в дураках.
Лица. Маски. Маски. Лица. Всё плыло перед глазами. Сердце обрывалось на каждом ударе. В висках начинало гудеть. Милка прижала руку к груди, будто так можно было усмирить напрочь сбившееся дыхание. Но стоило заприметить в темноте силуэт, всё стало ещё хуже.
Торговка сидела на прежнем месте, опустив голову, колдовала над своим товаром. Показалось даже, что и она двигается в такт музыке. Светлые волосы с сильной проседью были распущены, накинутый на них платок давно сбился на затылок, показывая взлохмаченную макушку. «Так себе вид», – попыталась отвлечься Милка. Но женщина вдруг остановилась, дрогнула и резко подняла голову, устремив взгляд прямо на девушку.
Из лёгких будто весь дух вышибли. Слёзы навалились пеленой. Сердце остановилось. Ещё секунда – и Милка бы рухнула замертво. Но широкие плечи заслонили обзор. Мужчина наклонился, приблизил к ней лицо и заглянул в глаза. Спокойная зелень его взора тут же отпугнула все тревоги, умиротворение разлилось по телу.
– Вы в порядке?
– Совершенно.
Она обмякла. И заулыбалась, как ребёнок.
– Тогда могу я вас проводить? – предложил незнакомец.
Девушка медленно кивнула. Даже не вспомнила, что следовало хотя бы спросить его имя. Все мысли вдруг смыло, остались только неразборчивые эмоции. Но и они угасали, как сигнальные огни, залитые летним дождём. Казалось, она больше не принадлежит этому телу, а просто гостит в нём, наблюдая происходящее, как сон.
Домой Милка шла босиком, ощущая под ногами тёплый асфальт, и тихо чему-то улыбалась. Она почти не понимала, что говорит мужчина. Будто он беседовал на незнакомом языке. Ей просто нравилось слушать его голос. Казалось, в самом звуке было спрятано больше смысла, чем в словах. Словно её заворожили.
Только у подъезда девушка начала приходить в себя. Провожатый протянул руку на прощание. «И это всё?» – с досадой подумала Милка, пожимая её. Но стоило коснуться холодной кожи, сдавить мягкую кисть, мозг снова погрузился в туман. Пелена заволокла сознание. Ряска облепила мысли и чувства. Милку замутило. Секунду назад она желала, чтобы он остался. Но не теперь… Омерзение, какое бывает, когда трогаешь нечто по-настоящему противное, обрушилось на неё холодным потоком, выдернуло из реальности и швырнуло в самые отвратительные страницы прошлого.
– Кто полюбит такую замарашку? – ледяным тоном говорила мать, заставляя дочь смотреть в зеркало на своё измазанное фломастерами лицо. Салфетки пахли спиртом и ромашкой. Наверное, уже тогда девочка ненавидела этот аромат. Мать не церемонилась, стирая разноцветные линии со лба и щёк. Так же, как в тот день, когда Милку поставили под горячий