– Ага…
Бабушку нахожу в кабинете. Водрузив очки на нос, она просматривает какие-то бумаги.
Ее нельзя назвать типичной пенсионеркой. В свои семьдесят пять она все еще курирует всю бухгалтерию бизнеса Льва Давидовича. Все счета, потоки денежных средств и отчисления в налоговую находятся под ее контролем. Даже сейчас, спустя всего неделю после его похорон, она, не делая себе поблажек, работает каждый день.
– Бабуль, я в душ и убегаю.
– Куда? – спрашивает, глядя на меня поверх очков.
– Я говорила вчера… с Ромой погулять…
– А-а-а… иди, только не долго.
– Он привезет меня.
Про визит к Илье в автомастерскую я ей не рассказывала. Боюсь, она не одобрит моей самодеятельности, да и расстроится, что он снова отказался.
Приняв душ, я тщательно расчесываю волосы и решаю оставить их распущенными, положив в сумку плотную резинку на случай, если поднимется ветер.
Из одежды выбираю белые скинни, бледно-голубую блузку и джинсовую укороченную курточку. У воды может быть прохладно.
Наношу слой туши на ресницы, покрываю губы розовым блеском и выбегаю к ожидающему меня у ворот Роме.
– Долго ждал? Прости…
– Всего пять минут. – отмахивается он, заводя мотор. – Успел просмотреть непрочитанные сообщения.
– Здорово! – восклицаю, пожалуй, излишне эмоционально.
До этого мы почти не находились с ним наедине, и поэтому мне немного неловко. Я пока не представляю, о чем беседовать с ним.
– Как твоя бабушка? Сильно переживает?
– Переживает, да… Она очень тоскует по Льву Давидовичу.
– Конечно, я понимаю… Так неожиданно. Никто не знал про его проблемы с сердцем. – проговаривает Рома, посылая мне многозначительный взгляд.
Боже… Я подозревала, что версии про сердечный приступ мало кто поверит, но не думает же он, что вот так сразу я вывалю ему все подробности?!
– Он жаловался… иногда. Лекарства принимал от сердца. – лгу, глядя прямо перед собой.
Рома не отвечает, но уже через минуту переводит разговор на другую тему. Рассказывает о том, как готовится к защите диплома и чем собирается заниматься летом.
Я, улыбаюсь и задаю наводящие вопросы. Да, так мне проще, чем говорить о собственной семье.
Через сорок минут мы приезжаем к городскому пляжу. На набережной людно и шумно. К вечеру жара спала, и город ожил. Играет музыка, слышится смех, пахнет карамельным попкорном.
Остановившись на тротуаре, я жду, когда Рома возьмет вещи с заднего сидения и закроет машину. Поправляю на себе блузку, откидываю волосы назад и, скользнув взглядом по окрестности, вдруг вижу Илью.
Он стоит у припаркованных в ряд спорткаров в компании еще нескольких парней и смотрит на меня в упор.
Задохнувшись от удушающей волны жара, я на мгновение застываю. Грудь и то место, где фаланга его пальца коснулась моей кожи, начинает нестерпимо жечь.
Откинув голову назад, Абрамов подносит сигарету ко рту и медленно затягивается.
Тело пропускает