Кабинет Юлии Николаевны всегда казался мне мрачным и угрюмым, как и она сама. Поговаривают, что до того, как прийти работать в студенческое общежитие, она работала в женской колонии. Но я ни капли не удивлюсь, если эти слухи окажутся правдой. Этой крайне неприятной женщине лучше не показываться на глаза лишний раз.
Я замираю на пороге, комендант встречает меня холодным презрением.
– Самойлова, я слышала о твоих подвигах, – начинает она, не давая мне возразить. – Собирай вещи, и чтобы до вечера тебя не было в общежитии.
Я пытаюсь что-то возразить, но комендант не слушает.
– Я не допущу, чтобы такие, как ты, портили репутацию этого учреждения. Это – позор, – говорит она с ненавистью. – Мне уже звонили обеспокоенные родители некоторых студентов, боятся, что такие, как ты, плохо повлияют на их дочерей.
Мое лицо горит от стыда. Как объяснить всем, что это неправда? Да и кто поверит вообще?
– Послушайте, это все какое-то недоразумение. Ведь…
– Ты меня плохо расслышала? – не дает мне договорить Юлия Николаевна. – Если да, тогда, так и быть, повторю: чтобы через час тебя здесь не было!
Она так кричит, что я невольно вся сжимаюсь.
– Но мне некуда идти, – едва сдерживая слезы, выдавливаю я из себя.
– У тебя же есть богатый ухажер, неужели не позаботится о тебе? – грубо отвечает она, усмехаясь. Такое ощущение, что у нее личная неприязнь ко всем девушкам, которые в жизни хорошо устроились.
Я выхожу из кабинета, чувствуя себя полностью разбитой. В своей комнате я начинаю собирать вещи, пытаясь не думать о происходящем. Открываю чемодан и скидываю туда одежду и тетради. Ничего не помещается, и мне приходится высыпать все на пол и начать заново аккуратно складывать.
Сидя на кровати, я смотрю на чемодан. Куда теперь? Родительский дом находится слишком далеко, чтобы каждый день ездить на учебу и назад, денег на квартиру у меня нет, а обратиться особо не к кому. Разве что в очередной раз побеспокоить Олю. Я достаю телефон с треснувшим экраном и набираю ее номер.
– Оль, привет, ты не занята? – начинаю я, стараясь сдержать слезы.
– Мы только что закончили обедать. То еще событие. Папа с мамой успели раз двести поцапаться. К счастью, мама завтра уезжает, и уговорить отца перевести меня в универ за границу ей не удалось, – тяжело вздыхает она.
– Ты, я так понимаю, в университетский паблик еще не заходила? – спрашиваю, затаив дыхание.
– Да когда? Мне весь день запрещено было пялиться в телефон. У меня, знаешь ли, очень строгая мать.
– Ясно. Мне нужна твоя помощь, Оль. Можно я приеду к тебе сейчас? Ты же не с мамой уже? Мне больше негде остановиться. Меня из общаги выгнали…
Слезы вырываются наружу, я жду ответа Оли, надеясь, что она сможет мне помочь.
После кажущейся бесконечной поездки на такси