Пустыня, города и тадегессеры. Михаил Сергеевич Пожидаев

отлично знали, что целью его работы всегда было только знание. Великое знание! Он много его имел, но алкал ещё больше. Как оно ему нужно! Как он чает его обрести! Когда Абадигро говорит про существование сияющего знания, он, как ни странно, отлично понимает, о чём идёт речь. Они оба мечтали об универсальном знании, которое объяснит всё и всем, даст смысл каждому, ни один вопрос не останется без ответа. И какой же ещё, по мнению многих, мог бы существовать иной путь к нему, если не изучение и познание мира? Только человек и только сам может быть механизмом познания. Человек будет настойчиво изучать всё, разберёт мир по атомам, положит перед собой любой предмет, который сможет рассмотреть. У тадегессеров достаточно людей, кто будет это делать. Он и сам в стороне не останется. Знание будет неминуемо схвачено за самое горло, сжато, придушено, вытащено на свет и брошено для всех на площадь перед дворцом. Каждый житель города, каждый человек в мире получит возможность к нему подойти и обрести его, тысячи лет тадегессеров были потрачены именно на это. Смесь его амбиций, настойчивости и рвения не допускали сомнений, что этот момент настанет.

      Абадигро, между тем, верил в какой-то другой путь к знанию, но его иной путь, в свою очередь, отличался каким-то детским романтизмом, не представлял ничего конкретного. К лешему всякую его трансценденцию или как он там ещё это назовёт. Это слишком неуловимо, зыбко. Что за этим скрывается? В философии Абадигро, в его пути к познанию, всё настолько мутно, что изучать нечего: путь неясен, здесь мрак и заблуждение.

      Почему это не могут понять и Гортамир, и сам Абадигро? Вмешательство Гортамира его задевало больше всего; этому надо просто решительно положить конец! Абадигро будет вечно восхищаться своим романтизмом в подвалах, угрозы нет, а вот с Гортамиром лучше поговорить.

      IV

      Солнечный луч рассвета тронул мрачное багровое небо. Тени в городе пришли в движение; тёмное покрывало заскользило, освобождая из-под себя улицы и всё вокруг них. Начинался новый день, который, как полагал Ириемналь, все тадегессеры встречали с особым наслаждением – это мог быть ещё один замечательный день для идей и дел, в которые они верили беззаветно.

      Несмотря на всё богатое разнообразие мира вокруг, ничто другое, кроме упорного труда, тадегессерам никогда не приносило подлинной радости. Их работа временами походила на рабство, но ведь это было желанное рабство и почти даже блаженство. Они всецело стремились изучить мир, накопить знания, принести людям как можно больше пользы и всяческой радости. Накопленные достижения бережно хранились веками, а имена выдающихся деятелей аккуратно заносились в величайшую книгу истории. Этот уклад поддерживался из века в век, и никто здесь никогда не помнил ничего иного.

      Ириемналь проснулся рано, будучи во власти множества тревог: их нагнетала и малознакомая обстановка, и даже подсознательный страх перед ожидавшими его событиями. К тому же