Искренне, П.Ф. 15 сентября 1961 г.»
Вложенная к письму фотокарточка оказалось самой обыкновенной почтовой открыткой, на которой был изображён композитор Бетховен на фоне нот. Возможно, Пьер собирался отправить письмо по почте, но понимал, что не успеет или письмо будет кем-то перехвачено, или как тогда – останется без ответа. Записка очень взбудоражила Франка и снова потянулся за сигаретой. Вдруг начался дождь, своими холодными, большими каплями он начал кропить мостовую. Внезапно появившийся ветер дерзким порывом ударил в спину, будто прогоняя прочь, чем заставил поднять воротник и ускорить размеренный шаг.
«Может ли эта записка быть доказательством убийства Пьера?» – Это сомнение всё больше и больше перерастало в мучительный, навязчивый вопрос, наотмашь бивший по вискам каждую минуту. Похоже, что ни одну из ночей до конца недели Франк не сможет смокнуть глаз. Раз за разом он перечитывал письмо и вспоминал лицо Пьера на той газетёнке в бистро. Слова неуравновешенного Гаспарда и злобной Денизы звенели у него в ушах, а перед глазами почему-то маячила слащавая улыбка доктора Боке.
Каждый день у Франка проходил одинаково: сигареты, хождение по кругу, бессонная ночь. Франк перерыл все вещи, в поисках писем, телеграмм, фотографий и карточек, когда-либо отправленных Пьером. Увы, сохранилось совсем ничего – одна общая фотография в бистро, и пару телеграмм, которые были совсем бесполезными, как и последнее полученное письмо. Вот и всё, что осталось от многолетней дружбы и от человека в целом. И ничего такого, что могло бы натолкнуть на подозрение совершения убийства или самоубийства.
Снова по стёклам непрестанно забарабанил дождь, Франк потушил свет и прилёг на край кровати: «Не верю или не хочу верить? Почему Пьер не скрылся у кого-нибудь из своих почитателей, если над его головой висел топор? Вместо этого, он запечатал конверт и передал мэтру Лорье на хранение. Неужели рядом не было никого, кому бы он мог доверять? И почему он пишет о себе, словно со стороны? Со стороны… Каким он был последние дни и зачем убил себя? За последние дни я обошёл все галереи, где выставлялись его работы. И все как один говорят, что ничего не знают об этих чёртовых картинах, никогда не слышали этих названий. Его знакомые отмечали, что последние дни он был скорее на эмоциональном подъёме, чем в угнетении и горечи. Что за документы? И почему сжечь, а не отнести в полицию? В голове просто каша… Нет, Пьер не убивал себя: скорее я поверю, что это было идеальным убийством. Клянусь, что я докопаюсь до истины, заставив убийцу взойти на эшафот».
Измученный рассуждениями Франк отключился под шум дождя. На утро он вновь навестил мэтра Лорье – на день раньше, чем договаривались. Всё та же миловидная секретарша Мадлен приветливо