«Переменная облачность, – вспомнил Брежнев прогноз по «Времени», – местами слабые осадки…»
Тихонечко, словно крадучись, он приблизился к закапанному окну. Над мокрой зеленой крышей Арсенала укалывала провисшую хмарь Троицкая башня, выше всех задирая рубиновую звезду. «Книжки» на проспекте Калинина, смазанные сыростью, почти «не читались», а МИДовская высотка мерещилась грязно-синей шпилястой тенью.
Леонид Ильич вздохнул – не горестно, не тяжко, а с радостной облегченностью. Жуткие эшафотные ночи, тошная и мутная дневная пелена, в которой бредешь из крайних сил, а вырваться не можешь, как в дурном сне – все это схлынуло прочь. Словно мыльная пена с плеч долой, лишь окатишь их из банной шайки. А тут и стакана хватило…
Генеральный секретарь ЦК КПСС не удержал в себе развернувшееся, ищущее выхода ликование, и коротко просмеялся. Ах, какое же это счастье – ничего не ощущать! Лишь молодой и здоровый парубок не ведает, что у него есть сердце или сосуды… Но, когда тебе под семьдесят, каждая болячка ноет, давит, нашёптывая будто: «Memento mori!»
Генсек фыркнул смешливо, припомнив, как его бесил Суслов еще на прошлой неделе… Да, за день до охоты, в четверг – Политбюро как раз сбрелось позаседать. Все, главное, усталые, скучные, так и ждут усыпляющего воркованья про великие победы да свершенья, надеются, что ничего-то им не поручат, не прикажут исполнить и доложить, а Михаил Андреич их правдой наотмашь, по брыластым сусалам! Еще и руки потирает, будто в азарте – ах, что за проблемка образовалась! Ух, как мы ее сейчас!..
Да-а… Пока сам не глотнул «живой воды», не разумел, отчего «человек в футляре», как тишком прозывают Суслова, вдруг покинул свою незримую тару.
– Э-эх! – крякнул Брежнев, звонко хлопая в крепкие ладоши.
Не приседая за огромный стол, он щелкнул пальцем по знаменитым «рогатым часам», вписанным в блестящий штурвальчик. «Партия – наш рулевой!» – усмехнулся Генеральный. Как там Костя вчера выдал?.. Пароход… Нет, «корабль «СССР»!
«Ага! – развеселился Леонид Ильич. – Двадцать пять капитанов вцепились в колесо с ручками, и ты еще попробуй их убеди рулить дружно! К-коллегиальное руководство, мать вашу… – он посерьезнел, и лишь слабая, едва намеченная улыбочка, то озорная, то ехидная, сминала губы. – А не пора ли тебе, Леня, на повышение идти? М-м?»
Брежнев нервно-зябко помял руки, словно умывая. Блудливая, опасная мысль наведывалась к нему с выходных, вкрадчиво стучась в сознание, искушая и маня.
«Командир корабля нужен в единственном числе, иначе толку не будет, – дрогнул генсек, уступив. – Пусть даже с комиссаром за плечами, но один! Один вождь…»
Клацнул замок, и в дверь заглянул Цуканов,1 изгоняя думку-соблазнительницу.
– Леонид Ильич, – прошелестел негромкий голос, – к вам товарищ Пельше. Говорит, что вызывали.
– Да-да, пусть заходит! – суетливо отозвался хозяин кабинета, двигая тяжелыми бровями, как будто разминая лоб.
Сухонький председатель КПК2 не вошел, а проскользнул, юркнул маленькой серенькой мышкой.
– Прошу, Арвид Янович, прошу… – по-барски зарокотал голос Генерального. – Заходи, не стесняйся!
Узкое, костистое лицо вводило Пельше в образ фанатичного инквизитора, не знающего жалости к врагам церкви, но сейчас оно выражало опасливое удивление.
Леонид Ильич внимательно посмотрел в глаза напротив, светлые и холодные.
– Вы… в курсе операции «Ностромо», – веско начал он, унимая в душе откровенно детское упоенье здоровьем. – Насколько продвинулись чекисты в поисках предиктора?
– Судя по докладам Николая Ефимовича,3 ни насколько, – покачал лысой головой председатель КПК. В его речи скорей угадывался, чем слышался прибалтийский акцент. – И я бы не ждал особых успехов в течении полугода. Товарищ Андропов правильно ставит задачу – найти, но не спугнуть!
– Согласен, – выразительно кивнул Брежнев. – Вот что… Я не сомневаюсь в Юриной преданности, но… Короче говоря, нужно самим выйти на предиктора, и чем быстрее, тем лучше. – В голосе генсека прорезалась жесткость. – Мы исполним любые его желания, будем холить и лелеять, но он должен находиться где-нибудь рядом, за высоким забором совершенно секретного и хорошо охраняемого объекта!
Прозрачно-голубые глаза Пельше хищно блеснули, а легкая улыбка тронула уголки тонких бескровных губ.
– Понял, Леонид Ильич, займемся сегодня же.
Глава 1.
Вторник 15 апреля 1975 года, утро
Первомайск, улица Чкалова
Весна потягивалась в дремотной истоме. Робкая и нагая, она нежилась на мягкой травке, опушившей чернозем, стыдливо прикрываясь кипенно-белыми кружевами цветущих абрикосов. Голым ветвям не хватало сквозистого зеленого марева – им деревья окутаются чуть позже, как только распустятся