Второе направление рефлексии связано с тем, что проблематичность в отношениях настоящего и прошлого имеет этическую и политическую подоплеку. Возрастанием значения современности как объекта исторического анализа обусловлено появление конфликтной зоны изучения «актуального прошлого», где поднимаются болезненные вопросы о памяти, травме, идентичности, включается постколониальная рефлексия и т. д.5 Здесь прошлое вторгается в современность, нарушая дистанцированность и нейтральность исторического знания и побуждая искать возможности соотнесения и сосуществования противоборствующих точек зрения.
Наконец, третье направление рефлексии о режимах историчности связано с дифференцированностью, которая осознается как черта современного общества и современной культуры, но проецируется также и на другие исторические периоды. Ориентация во времени в любую эпоху не только определяется большими временны́ми сдвигами и политическими импульсами, но и задается различными мотивациями, и приобретает самые разнообразные формы6. В этой перспективе предметом анализа могут становиться как ретромания и ностальгия по недавнему прошлому, так и рецепция наследия более отдаленных эпох (например, Средневековья, восприятие которого становится полем изучения для исследований медиевализма), то есть феномены, которые создают причудливые сочетания «большой» и «малой истории» и стирают границы между высокой и популярной культурой.
Уже эта эскизная и достаточно условная характеристика проблемного поля, в котором разрабатывается проблематика историчности и ее режимов, очевидным образом выводит нас за пределы традиционной историографической рефлексии и показывает разные временны́е горизонты, в которых «история» и «историческое» будут наделяться тем или иным значением. Проблематика историчности фиксирует наше внимание на проблематичности границ между настоящим и прошлым, сложных механизмов их соотнесенности друг с другом, разных социальных и культурных контекстах их взаимодействия.
Именно это и служит для нас теоретическим основанием для перехода к теме взаимосвязи истории с феноменом города и многообразием городских контекстов. Перефразируя известную формулировку Р. Парка, Б. В. Дубин назвал в свое время города лабораториями современности, подразумевая значение городов для формирования общества модерна7. Думается, что с учетом сказанного выше не менее справедливым будет обозначение городов как «лабораторий прошлого», поскольку именно здесь идет интенсивная работа по «историческому обживанию» окружающей