От города ГУЛАГа к моногороду. Принудительный труд и его наследие в Воркуте. Алан Баренберг

которые независимо друг от друга утверждают, что при Сталине, в частности с 1940 по 1953 год, практически не существовало «свободного» труда26. Поэтому я не делю в этой книге людей на «свободных» и «несвободных», а использую термины «заключенные» и «незаключенные». Даже эти категории слишком просты для описания невероятно сложной социальной структуры, поскольку индивиды и группы внутри этих категорий наделялись многообразными политическими, социальными и экономическими статусами. Но главная линия раздела внутри населения Воркуты проходила между лишенными свободы и сохраняющими ее.

      ОТ ГОРОДА ГУЛАГА ДО МОНОГОРОДА

      В 1943 году, в разгар Второй мировой войны, начальник Воркутлага Михаил Мальцев инициировал процесс официального преобразования в город маленького поселения незаключенных, выросшего рядом с лагерем. Первоначально городское сообщество существовало скорее в теории, чем в физическом пространстве, но постепенно росло, сохраняя тесную связь с лагерным комплексом и сильную зависимость от него. Но в пятидесятых годах город начал обретать свои собственные политические и экономические институты, жилые дома и общественные пространства. В то же время лагерный комплекс значительно уменьшился, поскольку массовое освобождение заключенных и радикальный сдвиг в советской пенитенциарной политике оставили от Воркутлага лишь небольшую часть. Итак, на месте бывшего города ГУЛАГа вырос моногород. Во второй части этой книги я изучаю эту трансформацию, начавшуюся в пятидесятых годах, освещаю золотой век моногорода при позднем социализме, заканчиваю рассказ на том, как он почти прекратил свое существование в первые два десятилетия постсоветской России.

      Что делало Воркуту советским моногородом? Как и ее аналоги в других частях Советского Союза и даже в США, она представляла собой утопический проект создания рационально спланированной среды, которая должна была исцелить недуги городской жизни и сделать горожан счастливыми и продуктивными27. Поэтому в пятидесятых годах много внимания уделяли перестройке города по рациональному плану, с широкими бульварами, уютными парками и функциональными современными зданиями. Но, как и с другими советскими моногородами, реализация этого амбициозного плана осложнялась хаосом, дефицитом и традиционной неэффективностью советской командной экономики28. Кроме того, новый город был построен рядом с остатками лагерей – колючей проволокой, сторожевыми вышками и вездесущими бараками, ветхими и приземистыми. Хотя планировалось заменить лагерные постройки новыми зданиями, построенными по самым современным методам и технологиям, в реальности лагерные бараки сороковых годов продолжали использовать до девяностых. Трудно было уйти от физического наследия лагерей.

      То же можно сказать об институциональной структуре гулаговского города. Лагерные начальники и хозяйственники всех уровней политической иерархии Воркутлага