Окоченевшими пальцами он судорожно развязал веревку вещмешка, достал из него свои старые ботинки, в которых приехал на станцию, и бросил в серых. Пока они их обнюхивали, Федор, волоча за собой мешок, пошел по дороге. Когда за спиной вновь послышалось рычание, он достал из мешка связку баранок, стал по одной их отрывать и бросать назад. Волки так же по одной обнюхивали и съедали их. Закончившиеся баранки сменила колбаса, затем селедка. Скоро в опустевшем мешке осталось лишь платье, купленное в подарок жене. Федор глубоко вздохнул, и платье упало на снег. Почему-то волки обнюхивали его особенно долго…
Но вот до слуха деда Федора донесся лай собак. Через несколько минут он вышел к реке, на другом берегу которой была Липовка, его родной дом. Федор оглянулся на волков, так и не оставивших его в покое, и встретился с их тяжелым взглядом. В любую секунду ожидая прыжка зверей на спину, он спустился к реке, вышел на лед, добрел до середины…
Только перейдя на противоположный берег, Федор заставил себя обернуться еще раз. Серые хищники бежали по дороге назад, туда, откуда начали сопровождать человека.
Жена так и не поверила рассказу Федора. Считала, что он прогулял и пропил все деньги, а пока шел домой, хмель выветрился на морозе. Не верили Федору и деревенские. Слушая его, понимающе кивали, чтобы не обижать мужика, и думая в то же время, что Федор мастак на выдумки…
А еще через год волков начали уничтожать с самолетов По-2. Волки, застигнутые с самолета в степи на открытом месте, практически не имели шансов на спасение. Зимой в ясную погоду жители Липовки хорошо слышали стрекот самолета над степью и частые хлопки выстрелов. А после видели поднимающиеся в небо черные столбы дыма. Это горели облитые керосином волки.
Рагу по-охотничьи
Старенький институтский пазик медленно тащился по размытой дождями дороге, проваливаясь в глубокие лужи и разбрызгивая грязную коричневую воду. Капли дождя, попадая на автобусные стёкла, ненадолго задерживались, потом, соединившись с соседними каплями, тоненькими струйками стекали вниз, отчего картофельные поля за окнами видны были нечётко, расплывчато. На некоторых полях картофель уже был собран, на других сейчас работали машины и люди.
Первым из сидевших в автобусе студентов, с молчаливой грустью смотревших в окна, заговорил белобрысый коренастый парень.
– Когда же это закончится? – обратился он и к своим товарищам, и к преподавателю, назначенному старшим группы. – Из года в год одно и то же. Как осень, так нас трудовым десантом на поля бросают. В прошлом году овёс по снегу стоговали, сейчас картошку из глины выкапывай! А глина-то здесь, сами знаете, такая, что ни от картошки, ни от сапог, ни от одежды не отскрёбывается.
Он замолчал, но в автобусе тут же возник гул голосов, поддерживающих парня.
– Вечно ты, Михаил, недоволен, – громче других сказал преподаватель, строго поглядев на студентов.
– А