И он встал, давая понять, что высочайшая аудиенция окончена.
Но тут произошло неожиданное. Галя, которая мне показалась такой спокойной, на фоне Малышкиных почти тихоней, вдруг вскочила с места и заорала:
– Вещей?! Это Севка-то вещь?! Ах ты сукин сын!
Бреусов дернулся, глаза у него стали колючими, но Гале было наплевать. Она его буквально на части принялась рвать.
– Севка на тебя который раз работает, а ты теперь делаешь вид, что знать ничего не хочешь?! Где Севка, говори! Это ты его куда-то затырил?! Или из-за тебя, грязный выборщик, с ним что-то случилось?!
– Прекрати орать! – рявкнул Бреусов. Он тоже перешел на «ты». – Я сейчас вызову охрану – и духу вашего здесь не будет!
Это он уже нас всех скопом имел в виду.
– Ха-ха! – злобно зашлась Галя. – Напугал до смерти! Да мы такой скандал поднимем! – Под словом «мы» она тоже явно имела в виду всех нас. – От тебя и твоего Шелеста только мокрое место останется!
У Бреусова все лицо перекорежило. Мне показалось, что он сейчас мокрого места от самой Гали не оставит. На всякий случай я напружинилась, прикидывая, куда нанести упреждающий удар. Но, видать, люди, которые в политике крутятся, умеют вовремя взять себя в руки.
– Значит, так, – сказал Виталий Сергеевич, с трудом, но сдержавшись. – Я предлагаю изменить тон нашей беседы. Предлагаю это вам, – он глянул на Галю, – и вам, – он обвел взором нас троих. – Хотя вы, – он явно имел в виду опять же нас троих, – выступаете, судя по всему, в роли группы поддержки.
– Мы работаем с Севой в одной редакции, – заявили сестрицы.
– А я – подружка Гали, – проинформировала я.
– А вы, – Бреусов опять перевел взгляд на Галю, причем ему это явно не доставило удовольствия, – подружка Севы?
Галя молча кивнула. Она по-прежнему кипела и, похоже, боялась, что, если откроет рот, тут же Бреусова обматерит.
– Так вот. – Виталий Сергеевич окончательно взял себя в руки и даже соизволил сесть назад в кресло. Правда, теперь он уже не стал разваливаться в нем, словно барин на софе. – Желтухин действительно работает со мной. Это не бог весть какая тайна. Но уже четвертый день он на работу не является, на звонки не отвечает, я пять раз посылал к нему домой людей, но он дверь не открывает. Вы, – он неприязненно посмотрел на Галю, – спрашиваете меня: где он? А я точно такой же вопрос задаю вам.
– Но я не знаю! – раздраженно бросила Галя.
– А я догадываюсь, – скривился Бреусов. – Запил ваш приятель. Элементарно запил! И где-то отсиживается. Или вы будете меня уверять, что он образцовый трезвенник?
– Нет, не буду, – неожиданно растерялась Галя. – Но ведь он… когда с вами работает… никогда… ни разу.
– Это потому, что я его всегда в кулаке держу. – Бреусов потряс кулаком. Кулак у него был так себе, ничего впечатляющего. –