На это я и рассчитывал. Болтливый Сумароков не мог не заинтересоваться подарком, и ловушка макаровского «сторожа», судя по всему, сработала. Услышав крик босса, бандюганы машинально оглянулись. У меня были доли секунды, но то, чтобы проявить свою «волчью» реакцию. «Портсигар» все еще лежал в кармане, так как телохранители Сумарокова не рискнули меня обыскать. Я выхватил его и выстрелил в локоть Крюка, в ту рук в которой он держал пистолет «Макаров». Бандит заорал и выронил ствол. Пивень обернулся, но выстрелить не успел, потому что я оказался проворнее. Заехал ему в нос, слышно хруст хрящей. Одновременно подбил руку с оружием. И вот уже второй бандит, завыл, уронив «ТТ», но его «однорукий» напарник уже очухался и попытался ударом ноги выбить непонятную с его точки зрения хрень, которую я держал в руке. Я снова нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Осечка! Уклонившись от удара, я бросил «портсигар» и выхватил из-за пазухи духовую трубку.
Не прошло и секунды, как черная стрела вонзилась Крюку в глаз. Вот тут он узнал, что такое настоящая боль. Взревел, выдернул дротик и зашатался, как пьяный медведь. Пивень, раненый в плечо, сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и выл на одной мозгодробительной ноте. Убрав трубку за пазуху, я подобрал все стволы, что валялись на испятнанном кровью полу.
– У вас есть единственный шанс, – сказал я бандитам, – если выберетесь на шоссе и поймаете попутку. Никто не должен знать, что здесь произошло. Иначе – закопаю. А теперь, пшли вон!..
Они кое-как поднялись и побрели к лестнице. Я последовал за ними, дождался, когда оба исчезнут за обрезом люка и только тогда вернулся к кабинету. Илья Ильич лежал грудью на столе, рукой намертво прилипнув к вращающемуся волчку. Выбив «сторожа» у Сумарокова из-под пальцев, я перевернул угодившего в ловушку врага лицом вверх. Глаза его были закрыты, на губах пена, но он дышал. Я похлопал Илью Ильича по щекам, веки его дрогнули и приподнялись.
– А-у-э-ы… – промычал он.
Я перетащил Сумарокова на диван, взял графин, который стоял на столе, налил на ладонь воды и опрыскал лицо пострадавшего от изобретения Тохи Макарова. Тот снова замычал и протянул дрожащую руку. Я отдал ему графин. Обхватив ладонями, Илья Ильич поднес горлышко графина ко рту и принялся глотать, давясь и проливая воду на рубашку. Напившись, он вернул графин мне и долго хлопал глазами, видимо, пытаясь сообразить, что с ним произошло и почему я перед ним – живой и здоровый.
– Как видите, избавиться от меня вам не удалось, – сказал я.
– Где… Пи-вень, Крю-ук?.. – выдавил он.
– Если не совсем тупые, то топают сейчас к дороге ловить попутку, – ответил я.
– Какой же я идиот… – пробормотал Сумароков.
– А я ведь вам намекнул про кинозлодея, а вы не поняли, – сказал я. – Злодеи в кино долго рассказывают героям, как они будут их убивать, позволяя тем придумать ответный ход.
– Что со