Однажды, готовя Святые Дары перед нацарапанным на побелке крестом – его единственной иконой, отец Владимир увидел, что справа от него кто-то стоит. Лица мужчины он не рассмотрел, видел только силуэт, окутанный сиянием. Намного позже батюшка понял, что вообще не мог ничего видеть – человек стоял со стороны выколотого глаза.
…Он стоял тихо, а потом осторожно коснулся плеча и сказал:
– Не бойся, доколе повергну врагов твоих у ног твоих.
– Кто Ты? – спросил отец Владимир шёпотом.
– У тебя в кружке Моя плоть и кровь, – ответил незнакомец – и исчез.
В то утро их вывели на расстрел. Так им сказали. Заключённые недоумевали – зачем тратить на них пули? Несколько человек бандеровцы просто повесили, а теперь расстрел.
Им надели на головы мешки, погрузили в машину и повезли. Затем машина остановилась. Заключённые сидели тихо и услышали, как вдалеке кто-то переговаривается:
– Как договорились? Мы вам их оставляем, а вы нас выпускаете?
– Оружие сложите и валите, куда глаза глядят.
Какое-то время что-то происходило, но что – ни отец Владимир, ни его собратья по несчастью не знали. Потом скрипнул борт кузова, затем отца Владимира кто-то подхватил на руки – могучий священник исхудал до сорока пяти килограммов! – отнёс и заботливо уложил на что-то мягкое. Мешок с головы сняли, и батюшка понял, что находится в санитарной машине. А рядом были солдаты с буквой Z на шевронах… свои!
В госпитале отца Владимира спросили, нуждается ли он в помощи психолога.
– Я нуждаюсь в том, чтобы служить литургию, – ответил тот, хотя израненное тело, оказавшись в полном покое, поведало ему всё, что с ним сделали за это время, – болело всё, что только могло болеть. – У вас есть здесь храм?
– Конечно, – ответил врач. – Но вам пока рано служить. Поправляйтесь, набирайтесь сил…
Тот же врач рассказал батюшке, что его храм освободили и что командование уже пообещало помощь в его восстановлении. Отец Владимир оказался единственным выжившим из трёх клириков и после выписки из госпиталя стал настоятелем своей церкви, на которую военно-инженерные части краном водрузили сброшенные взрывами главки.
И вот он здесь, поют Херувимскую, а к нему подходит тот, кто когда-то держал его в подвале. Он не пытал, пытали другие, пришлые. Но он был среди тех, кто арестовал отца Владимира. Он держал батюшку в подвале. Он угрожал…
И его надо простить. Насколько велико твоё сердце?
Мужчина всю службу стоит склонившись, не поднимая глаз. У аналоя он становится на колени…
«Повергну