Ирина приблизилась к окну, осторожно обходя играющего в игрушку Даниила, чтобы не случайно не задеть его. Вид из окна двенадцатого этажа был впечатляющим и одновременно мрачным. Он открывал панораму на московский туберкулезный диспансер, расположенный на некотором расстоянии от здания, в котором они временно обосновались. Между их укрытием и диспансером простирался небольшой сквер, который когда-то, вероятно, был зелёным и ухоженным, но теперь казался заброшенным и переполненным мусором.
Справа от сквера располагалась четырёхполосная дорога, которая превратилась в хаотичный музей забытых автомобилей и другой техники. Остовы машин, искореженные и оставленные, напоминали о прошедших бедствиях. Вся дорога была усыпана мусором, обломками и разбитым стеклом, что создавало впечатление мрачного пейзажа. Переводя взгляд с дороги на диспансер, Ирина почувствовала, как холодок пробежал по её спине. Мрачные, пустые окна здания смотрели на неё, словно бездушные глаза, свидетельствуя о тяжёлых временах, когда это место было полно жизни и суеты. Теперь же оно, казалось, забытым и покинутым, как и многие другие учреждения в городе.
В этот момент Вальтер, который продолжал наблюдать за окрестностями, тихо протянул руку и указал на одну точку у самой южной стены забора, который обрамлял диспансер. Приглядевшись, Ирина заметила фигуру мужчины пенсионного возраста. Он был одет в белую кепку, клетчатую рубашку и серые брюки. Мужчина казался необычным в этом заброшенном месте; он тянул за собой тележку, видимо, загруженную провиантом или другими необходимыми предметами.
Мужчина, который тянул за собой тележку, шагал вдоль железного забора московского туберкулезного диспансера, осторожно, словно каждый его шаг мог пробудить нежелательное внимание. Он шел медленно, его походка была взвешенной и предостерегающей, при каждом шаге он оглядывался, будто ожидал увидеть что-то или кого-то из теней, тянущихся вслед за ним. В этом углу города, где царила тишина, разбавленная лишь шорохом ветра, который перекатывал пустые банки и бумаги по асфальту, каждый звук звучал как грозовой раскат. Подойдя к большим металлическим воротам учреждения, мужчина остановился, словно устав от долгого пути. Он присел на свою большую сумку, которая видимо служила ему не только кладовой, но и средством для отдыха. Из внутреннего кармана своей потрепанной клетчатой рубашки он извлек флягу. Фляга выглядела поношенной, словно пережила не одно десятилетие. Мужчина осторожно открыл её, и сделал пару маленьких, едва заметных глотков, явно экономя воду, которая стала столь ценным ресурсом.
Ирина, наблюдавшая за этим из окна, чувствовала смесь сочувствия и осторожности. Она видела в этом человеке не просто старика, идущего по опустевшему городу, но символ стойкости и выживания. Вальтер, стоявший рядом, следил за действиями мужчины с таким же интересом.
– Возможно,