Промаявшись всю ночь переживаниями из-за Клифа, Макс с самого утра задумчиво поглядывал на беспокойно спящих друзей и впервые за много лет вновь ощущал себя их вожаком. К нему вернулось сильно припозднившееся понимание ответственности за их судьбы, как бы странно это не звучало. Его подопечные мальчишки давно повзрослели, научились жить без помощи друг друга, но спастись ни поодиночке, ни вместе так и не могли. Только Макс, приближенный к их общему повелителю, мог сейчас попытаться добиться для них и для себя свободы. Каким угодно способом: выпросить, отвоевать, заслужить – но сделать это было необходимо. Клиф вдохновил его на этот шаг, а он, Арго, должен вдохновить остальных на новую жизнь.
В этом мире нельзя больше оставаться. Макс не мог простить ему той беды, которая обрушилась на Костю. Нужно выбираться, иначе «атаман» потеряет всех своих близких людей. И в душе Макса зрела мрачная решимость изменить сегодня свою и их судьбы раз и навсегда.
На протяжении всего трудного времени в добровольном рабстве у Скрипача, когда Арго забыл о своих любимых и самого себя забыл, его «стая» оставалась рядом. Пребывая в своем угрюмом душевном заточении, увязая в безразличии и озлоблении на весь мир, они все же не бросали «атамана». Возможно, по привычке, или же истончающиеся ниточки привязанности держали их вместе. Сердцем, мыслями они могли быть далеко, но физически – неизменно поблизости.
Пришло время отблагодарить их за эту преданность.
Еще не был допит утренний чай у заалевшего густо-кровавым рассветом окошка, как спящий дом вздрогнул от грянувшей мелодии из телефона Макса.
– Нам нужно поговорить. Поговорить серьезно, Арго. – Никогда еще Скрипач не говорил со своим подопечным так сурово.
Но голос Макса звучал по-прежнему бесстрастно:
– Хорошо. Мне есть, что сказать.
Потом в сырости очередного захолустного квартала он снова срывался на нервный хриплый крик, требуя, чтобы Скрипач устроил ему встречу с Барсом. Взъерошенные волосы сейчас напоминали вздыбленную на загривке шерсть разъяренного зверя, горящие глаза и резкие движения вновь подтверждали – волк.
Скрипач лишь забавлялся беспомощностью этого гнева, растрачиваемого впустую, и с беспечной улыбкой прожигал его взглядом прищуренных жестоких глаз. Три его телохранителя, прибывшие с боссом на эту встречу, чутко ловили каждое движение Арго, хотя до этого тщательно обыскали его, не найдя ничего, даже отдаленно напоминающего оружие. Если бы нашли, разговор был бы чрезвычайно коротким – в два выстрела, карающих за непослушание. Зорин знал это, поэтому пришел безоружным, намереваясь разить противника исключительно словами.
– Скрипач, ты, что, не понимаешь? Я не буду с ним работать! Я его на куски порву! Он в своих стреляет! Он Костю чуть не убил! Он сумасшедший маньяк, слышишь?! Ему лишь бы кровь пустить, не важно, чью! Ты предлагаешь мне продолжить работать