– Почему же ты не составишь новые планы? – отец посмотрел на Бартоломью с хитрой улыбкой.
– Потому что тогда я буду не нужен, – засмеялся Хранитель Провидения, – В этом и состоит работа археолога – работать достаточно быстро, чтобы находить что-то новое, но не слишком быстро, чтобы не найти все сразу.
Отец и Бартоломью снова засмеялись как дети.
– Я не шутил на счет экскурсии, – сказал наконец Бартоломью, – Я покажу вам музей, а затем провожу вас к Уотермирскому университету, где сегодня состоится прием, на который вы, конечно, приглашены.
Сказав это, Хранитель с большим трудом открыл титаническую дверь, которая была у него за спиной. Перед Гвидо открылся еще один зал, потолок которого терялся в темноте. В центре этого пространства стоял массивный фасад с классическими греческими колоннами и портиком. Внутри крытого зала был построен настоящий музей высотой в несколько этажей.
– Следуйте за мной, – сказал Бартоломью.
Гвидо и Диана устали от прогулок по кораблю, но у них словно появилось второе дыхание. Они увлеченно ходили по музею и слушали истории о Земле, о великих людях, которые жили на ней.
В музее было множество залов, в которых хранились копии великих произведений искусства, созданных человечеством. Эти сокровища были тщательно воссозданы местными художниками и скульпторами на основе фотографий, хранящихся в базе данных Провидения. Здесь даже были настоящие экраны, на которых можно было посмотреть фильмы. Диана и Гвидо как зачарованные остановились перед одним из таких экранов и отцу вместе с Хранителем Провидения пришлось уговаривать их пойти дальше.
Когда Гвидо шел по залам музея, он видел всю историю земли, рассказанную через произведения искусства. Наскальные рисунки сменились античными скульптурами, затем появилась живопись. Мальчик долго смотрел на призрачную улыбку Мона Лизы, затем остановился как зачарованный перед Водяными лилиями Клода Моне. Они были такими же, как и те, что росли в Аркадии, в заводи у мельничного колеса. Мальчика восхитило такое сходство между его родным городом и пейзажем, написанным на Земле многие сотни лет назад.
Но больше всего мальчика потряс последний зал. Гвидо ужаснулся, когда увидел серо-желтый, занимавший всю стену пейзаж Уоррена. Это было бесконечное поле из черепов разных размеров и форм, блестевших под грязно-желтым дождем. Это пустоши Земли, оставшиеся после ядерной войны, догадался мальчик.
Тут он повернулся и увидел напротив другое полотно. Это была вторая картина Уоррена. Она называлась Надежда. На ней было изображено бесконечное поле звезд на фоне которого парил белоснежный корабль, такой же, как и тот, в котором был Гвидо. Звездолет казался не массивным, а легким, похожим на птицу. Его двигатель был включен. Мальчик понял это, потому что в сердце корабля, там, где должен был находиться пустотный двигатель, была изображена асимметричная линза, преломляющая звездный свет.
– Между