С этим фрагментом из «Муз» Алексея можно сравнить следующий отрывок из «Алексиады» Анны Комнины, также о Первом крестовом походе: «И вот, у мужчин и женщин возникло стремление, подобного которому не знала ничья память. Люди простые искренне хотели поклониться Гробу Господню и посетить святые места. Но некоторые, в особенности такие, как Боэмунд и его единомышленники, таили в себе иное намерение: не удастся ли им в придачу к остальной наживе захватить и сам царственный город»[85].
Эти два утверждения – императора и его ученой дочери – ясно показывают отношение Византии к крестовым походам. В оценке Алексея крестоносцы отнесены в ту же категорию, что и варвары, угрожающие империи, турки и печенеги. Что касается Анны Комнины, то она лишь мимоходом упоминает о «простых» людях среди крестоносцев, искренне собиравшихся посетить Святую землю. Идея крестового похода была абсолютно чужда византийскому менталитету конца XI века. У правящих кругов Византии было одно желание – отвернуть грозную турецкую опасность, угрожавшую с востока и севера. Потому-то Первый крестовый поход был исключительно западным предприятием, политически лишь слегка связанным с Византией. По правде говоря, Византийская империя предоставила крестоносцам некоторое количество воинских соединений, которые, однако, не выходили за пределы Малой Азии. Византия не принимала никакого участия в завоевании Сирии и Палестины[86].
Весной 1096 года благодаря проповеди Петра Амьенского, называемого иногда Пустынником, которому отвергнутая теперь историческая легенда приписывает возбуждение крестоносного движения, во Франции собралась толпа, по большей части из бедных людей, мелких рыцарей, бездомных бродяг с женами и детьми, почти без оружия, и двинулась через Германию, Венгрию и Болгарию к Константинополю. Это недисциплинированное ополчение под предводительством Петра Амьенского и другого проповедника, Вальтера Неимущего, не дававшее себе отчета, где оно проходило, и не приученное к повиновению и порядку, по пути своего прохождения грабило и разоряло страну. Алексей Комнин с неудовольствием узнал о приближении крестоносцев, и это неудовольствие превратилось в некоторое опасение, когда до него дошли вести о грабежах и разорениях, чинимых крестоносцами по дороге. Подойдя к Константинополю и расположившись в его окрестностях, крестоносцы стали по обыкновению заниматься грабежом. Обеспокоенный император поспешил переправить их в Малую Азию, где они без труда были почти все перебиты турками около Никеи. Петр Пустынник еще до последней катастрофы возвратился в Константинополь.
История с неудачным ополчением Петра и Вальтера была как бы введением в первый Крестовый поход. Неблагоприятное впечатление, оставленное этими крестоносцами