– Тогда сделайте всё возможное, чтобы выяснить причины комы, – сказала Эри, поймав сочувствующий взгляд врача.
– Непременно.
В палате горела всего лишь одна настольная лампа, и желтоватый свет, растекающийся вокруг кровати и падающий на лицо мамы, делал её похожей на восковую куклу, отчего Эри стало не по себе. Она присела рядом на жёсткий деревянный стул, выкрашенный в тот же ненавистный белый цвет, как и все стены в этом здании, и дотронулась до руки матери, лежащей поверх одеяла.
– Мам, что происходит? Скажи, что мне теперь делать?
В ответ звучал лишь тихий писк и жужжание медицинских приборов, которые оповещали о том, что сердце пациента всё ещё бьётся. Эри аккуратно переложила руку госпожи Цубаки на кровать и приоткрыла сначала одеяло, а за ним и больничную рубашку, обнажая кожу на животе. След от двух печатей – внизу тёмный, как сажа в зимнем очаге, а на нём яркий киноварный, который поставила сама художница, – никуда не делся.
Сейчас Эри не видела тёмную нить, вырывающуюся из груди матери, но знала, что всё это правда – невероятная, абсурдная, страшная, и всё же отрицать её было бессмысленно.
– Почему мы? Почему это должно происходить именно с нами? – прошептала она, присаживаясь на колени около кровати и укладывая голову на одеяло, рядом с рукой мамы.
Кто-то аккуратно, почти невесомо коснулся плеч, укрывая Эри тёплым пледом. Она не спала, но то и дело проваливалась в забытьё, где её преследовали тяжёлые мысли и видения о ёкаях самого омерзительного вида. Сразу открыть глаза оказалось непосильной задачей, и Эри ещё немного полежала, вслушиваясь в тихий разговор в коридоре:
– Есть ли какие-то шансы? – Голос точно принадлежал Хару, но сейчас звучал совсем не так, как раньше: в нём слышалась твёрдость и собранность.
– Я уже говорила, что мы пока не можем дать никаких гарантий. Лечащий врач госпожи Цубаки будет наблюдать за пациенткой в течение недели, но стоит подготовиться к тому, что она не очнётся в ближайшее время. Честно признаться, это уже не первый подобный случай.
– Прошу вас сделать всё возможное. Деньги не проблема!
– Господин, никакие деньги не помогут пробудить погружённое в глубокую кому сознание, поэтому нам остаётся только терпеливо ждать.
Послышались удаляющиеся шаги и протяжный выдох Хару. Эри не нужно было даже поворачиваться, чтобы представить, как её друг снял очки и потёр переносицу, – он всегда так делал, когда сильно уставал.
– Ты проснулась?
Харука, вероятно, заметил, что она пошевелилась, и тут же зашёл обратно в палату.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке! – Она улыбнулась через силу. Взгляд невольно упал на кровать, где всё так же умиротворённо спала мама, и тяжесть на душе стала такой невыносимой, что Эри отвернулась и принялась рассеянно расчёсывать пальцами спутанные волосы. – Когда ты пришёл и как вообще обо всём узнал?
– Это