Почему на брак решилась казацкая старшйна? Допустим, они знали или догадывались о самозванстве и понимали, что Екатерина II никакая не жена казаку Емельяну Пугачёву. Но тогда они обязаны были знать и о Софье Недюжевой. Выяснить это по казачьим и старообрядческим каналам было нетрудно. Возможностей и времени было предостаточно. И тем не менее пошли против собственной Веры. Не побоялись, что народ отшатнётся, увидев такое святотатство хоть с точки зрения Петра III, хоть с точки зрения Емельяна Пугачёва.
Наконец, позиция местного духовенства, осуществившего брак. Оно благословило брак и исполнило все положенные обряды. Многие возразят: «За деньги или под угрозой и не такое возможно». Сейчас – бывает. Но здесь нужно понимать ситуацию. Век XXI и век XVIII принципиально отличаются по своему отношению к религии. Религия определяла жизнь людей. Анафема, отлучение от Церкви исключали человека из мира живых, фактически разрешая его убийство, и создавали реальный страх, который очень и очень немногие решались преступить. Говорить о своевольстве местного духовенства едва ли приходится. Факты говорят о том, что Пугачёв изначально курировался иерархами старообрядчества. А значит на такое грубое нарушение канонов, как венчание при живой жене, местные попы пойти не могли.
Тем не менее венчание состоялось.
Возникают три версии: первая – Пугачёв плюнул на каноны; вторая – казаки плюнули на каноны.
Эти версии выглядят сомнительными как с точки зрения роли и влияния Церкви в обществе, так и с точки зрения подержания мифа о «счастливо спасшемся Петре Фёдоровиче» в православных массах.
И тогда возникает третья, невероятная с точки зрения официальной историографии версия-гипотеза: тот, кого в Яицком городке 1 февраля 1774-го обвенчали с Устиньей Кузнецовой, не был ни женатым на Софье Недюжевой Емельяном Пугачёвым, ни женатым на Екатерине Алексеевне Петром III. Это был какой-то другой человек, ни с кем не связанный узами церковного брака. Который по церковным понятиям преступления не совершал. Дважды самозванец. Для штатных историков это звучит невероятным. Но только таким образом объясняется феномен женитьбы Пугачёва 1 февраля 1774 года.
В пользу этой гипотезы говорит и жесточайший режим секретности, которым окружили пугачёвское дело и личность Пугачёва российские монархи, начиная с Екатерины II. Что-то там скрывалось такое, что они побоялись раскрыть. Не исключено, что этим «чем-то» могла быть и личность дважды самозванца, выдававшего себя за Пугачёва и Петра III.
Если бы мы были сторонниками конспирологии, мы могли бы, конечно, заявить, что все очные ставки, которые были после ареста Пугачёва с теми, кто знал его ещё до бунта – были фальсифицированы, как фальсифицированы все документы, касающиеся биографии