Стефан был в ярости.
Ему доложили, что бесценную отправили в темницу. Разбуженные криками служанки побежали прямо к рейне, чем напугали и её, и Сирора.
Стефан приказал проводить семью Пейран в малый зал. Перед этим пришлось послать за анатомом, чтобы привести мать бесценной в чувство. Гостей со всеми извинениями попросили покинуть дворец. Севира Стефан забрал в свои покои.
– Ты обошёлся с ними слишком мягко, отец, – отвернувшись, тут же завёлся сын. – Эта тварь украла мой дар: воспользовалась случаем и…
В следующий миг рука Стефана сжала горло парня. Принц вцепился пальцами в кисть и засучил ногами в воздухе. От жгучего удушья его голова, казалось, грозила разорваться на части – так сильно он выпучил глаза. Из них брызнули слёзы, слюна двумя полосками покатилась из уголков губ.
– О… тец, – прохрипел Севир.
Стефан занёс кулак, чуть не поддавшись желанию выбить из сына весь дух, но вместо этого отшвырнул мальчишку. Севир упал на пол и закашлялся.
– Ты хоть понимаешь, что ты натворил, гадёныш?! – громом проревел над ним Стефан и пнул сына. Удар пришёлся по бедру. Севир закричал бы, если бы смог преодолеть кашель, но получился только хриплый возглас. – Ты опозорил нас! Зажравшийся ублюдок! Покричать захотелось, власть продемонстрировать?!
– Она… украла… – просипел Севир упрямо. Он попытался встать, но Стефан ткнул его лицом в пол.
– Ты понимаешь, что в зале были отрицатели? Им только дай повод, чтобы настроить народ против бесценных, и ты его дал! В один момент рассорил корону с хранителями веры! Устроить скандал на именинах брата, где присутствуют лорды со всей третьей ветви! Идиот! Кому теперь всё это расхлёбывать, мне? Отвечай!
– Она. Украла. Мой. Дар! – пропыхтел Севир, попытавшись вырваться из железной хватки.
Стефан схватил сына за подбородок.
– Ты безумен, как Сорон, – прошипел Стефан. – Ты отправил единственную бесценную Илассета в набитый насильниками и убийцами гадюшник! Ни в чём не разобравшись! Не подойдя ко мне! Мы бы решили эту проблему тихо, без огласки!
Стефан отпустил Севира. Гнев стих, и вместо него пришла рассудительность. Чем скорее получится исправить ситуацию, тем меньше дерьма выльется на голову.
Стефан велел привести бесценную и выделить ей достойную комнату. Он надеялся, что всё это сплошное недоразумение и скоро всё разрешится.
О том, что сын сказал правду, Стефан старался не думать вообще.
Старичок-смотритель при виде заплаканной Лики лишь странно повёл челюстью, словно прожевал таракана, и неспешно открыл пустую клетку, которая располагалась ближе к выходу из темницы и к тому же освещалась факелом и была чище остальных.
Заключённые высовывали любопытные носы сквозь прутья решёток, пытаясь рассмотреть новенькую. Когда замок защёлкнулся, а стража вышла, послышались шепотки и кто-то пару раз крикнул, попытавшись привлечь внимание, но Лика ничего не разобрала. Она прижимала платье к груди, а руки ныли от тупой боли. Глаза щипало, щёки горели,