После этого повесть пролежала так менее года, когда сам рассказчик скоропостижно скончался. На мои расспросы вдова Петра Петровича сообщила мне, что архив его утерян. Она-то не знала, что у меня хранится копия.
В силу этого, выполняя долг литературного душеприказчика, я обнародую его записи, ничего к ним не прибавляя и не убавляя, лишь проведя необходимую корректорскую правку: запятые, кавычки и мелкие ошибки. Кое-где почерк был совершенно неразборчивым, и эти места я сопровождаю соответствующими примечаниями.
Итак, продолжим.
На облаке
Там, где оказался Комаров, в основном все оказалось очень похоже на знакомую ему земную реальность. Душа испытывала жажду и голод, тепло и холод – и в новом для нее мире были и вода, и пища, и источники тепла, хотя от земных они существенно отличались. Была здесь своя тяжесть и легкость, но удельный вес тел и вещей был совсем иным. Комаров легко проходил сквозь твердые земные преграды и препятствия, однако в посмертном мире существовали иные твердые и несокрушимые для него стены, о которых он раньше и не подозревал.
Привязки к прежней жизни, дому, дольней судьбе стремительно ослабевали. Душа готовилась в дорогу. И скоро наступил момент, когда за Комаровым прибыли провожатые. Вот они надевают на него странную зеленоватого оттенка хламиду и, взяв под руки, влекут за собой. Путь их лежит в пространства над Землей.
Они поднимаются все выше и выше и оказываются в области слепого тумана, где их встречает группа существ, светящихся, как головешки. Эти светляки, нечто среднее между землянами и инопланетянами, как их определил для себя Комаров, обустроились на плотном темном облаке так, как будто оно было крепким сооружением, призванным прослужить века. Ведут они себя здесь как хозяева. Кажутся Комарову молодцеватыми и даже лихими, он видит в них что-то себе сродное, ибо привык считать себя удалым человеком.
Правда, в юности Комарова, бывало, терзали сомнения морального свойства, но постепенно он изживал их. Когда его компаньоны впервые вовлекли его как участника в рейдерские захваты чужих предприятий – он поначалу колебался. Но у Комарова был могущественный покровитель в Петербурге, владелец сети ресторанов и казино, с которым они познакомились на почве горных лыж. Когда Комаров спросил этого авторитетного человека, стоит ли играть в подобные игры, тот произнес с полуулыбкой:
– Разбирай людей, с кем можно, а с кем нельзя. Принцип жизни прост: воруй, но не попадайся. Кто не пойман, сам знаешь, тот не вор… А лучший друг прокурора…
И Комаров – разбирал. В наиболее сомнительных и опасных делах он заручался поддержкой влиятельных союзников, с которыми делился очень щедро. «Дающему дастся, от делящегося не убудет», – говорил он сам себе, рассчитывая, что крепкие связи с друзьями окупятся сторицей. Среди друзей такого рода были и адвокаты, и налоговики, и криминальные авторитеты, и силовики самой