Замки, битвы и бомбы. Как экономика объясняет военную историю. Юрген Брауэр

замещения. И одна из важнейших носит замысловатый термин «межвременное замещение». Классический пример из учебника по экономике описывает выбор между потреблением сегодня и потреблением завтра. Вычтем чьи-либо налоговые обязательства из заработанных им доходов, и тогда тот сможет поступить с чистым доходом лишь двумя способами: потребить или сэкономить. Сразу же становится очевидным, что экономить – лишь по-другому названное отложенное потребление[42]. Скряги и закоренелые экономы готовятся к черному дню или раннему выходу на пенсию и в любом случае к отложенному потреблению. В отличие от этого те, кто живет как будто завтра не существует, даже ценой попадания в долги отодвигают будущее потребление вперед во времени. Замещение во времени – обычная практика. Оно применяется также к несветским вопросам и несовременным обществам. Когда в некоторых обществах древности проводились кровавые жертвоприношения, они заменяли чью-то жизнь за ожидаемую выгоду остававшихся в живых. Когда мученики умирают за свою веру, они замещают земную жизнь в настоящем ожидаемой будущей жизнью в раю.

      Стимулы играют важнейшую роль в побуждении к замещению. То же можно сказать о побуждении к межвременному замещению. Откладывание рождения ребенка в двадцать на тридцать или сорок лет подразумевает решение о замещении, пусть и сделанное с туманными представлениями, и выборе между образованием и ранней карьерой с ребенком и более поздней карьерой. Неслучайно более образованные люди обычно откладывают деторождение. Издержками упущенной выгоды от раннего деторождения являются (в определенной степени) качественное образование и хорошее начало карьеры. В случае решения о денежном потреблении или сбережении процентные ставки играют ключевую побудительную роль. Даже представителей неимущих слоев можно подтолкнуть к экономии, если процентные ставки достаточно высоки. Как и ранее, здесь применяется принцип «при прочих равных условиях» Маршалла. Высокие процентные ставки сами по себе могут и не побудить людей отказаться от сиюминутного потребления. В конце концов, потребление в будущем привлекает лишь тех, у кого есть достаточные основания полагать, что будущее имеет место. Если кто-то болен СПИДом и живет в Южной Африке, его временной горизонт короток, и он совершенно проигнорирует мысли об отдаленном будущем. Аналогичным образом, если кто-то живет в регионе, постоянно раздираемом гражданскими беспорядками, совершенно логично будет не делать сбережения на будущее, на наступление которого никто не надеется. Принятие хорошего экономического решения имеет мало общего с грамотностью или умением хорошо считать. «Крестьянская экономика» работает потому, что экономика вращается вокруг имеющегося набора стимулов и альтернатив, из которых можно выбирать. Бедное, отчаявшееся крестьянское население понимает стимулы и опции так же хорошо, как и богатые и избалованные дети из американских пригородов, а по сути, как и каждый человек.

      Мы проиллюстрируем