Вера прикусила губу, придумывая оправдание, а Виктор в это время покачал головой.
– Все не то, чем кажется на первый взгляд.
Вера сглотнула, понимая, что в действительности не хотела этого слышать, но Виктор продолжил:
– Он был добрым и честным человеком, но женился на легкомысленной красавице. Эта то ли певица, то ли актриса изменяла ему, а когда надо было скрыть интрижки, лишила его честного имени. Иннокентию намекнули в чем дело, тогда эта безумно любимая супруга начала колоть мужу морфий и выставила сумасшедшим. Он вскрыл в лечебнице вены когда признал, что во всем виновата его вера в людей. И с ним случилось нечто.
– Черт.
– Старше психиатра была только прошлая Вера. Она и встретила его у ворот больницы в тысяча девятьсот девятом. Вера его стражам не отдала, продемонстрировав исцеление от безумия. Очки ее изобретение. В них Иннокентий видит, как обычные люди, без них может в голову залезать, но полностью снимать их ему нельзя. Не знаю, по какой причине.
Виктор перевел дыхание.
– Единственной, кого он слушался, была твоя предшественница. Когда я увидел, как ты с ним поступила, решил, что ты на свое место пришла.
– Почему?
– Все хранители приходят в больницу за своим чудом и уходят, как только будут готовы принять его. Они с Верой условились, что служба сделает его прежним, но он за сто лет, кажется, наплевал на этот договор. Сейчас он блестящий врач и самый известный из московских хранителей, да еще сражается как страж! Если больницу закроют, все московские стационары передерутся за то, чтобы Иннокентий у них остался.
Виктор вздохнул.
– Там он отхватит себе кабинет побольше, завесит своими картинами… – хирург сжал правую руку в кулак. – Только вот то, что твоя предшественница сделала, висит над больницей как проклятие!
– И что мне делать?
Хирург состроил несчастную мину.
– Тут еще есть Люба. Вера верила что…. они созданы друг для друга. Она отогреет его сердце, вернет веру в чудо и все в этом духе.
Вера вспомнила кардиолога, хмыкнула, и неожиданно произнесла вслух:
– Поделом.
– Что? – среагировал хирург.
– Он, по твоим словам, бездушный кукловод, которому в прошлом нравились красивые вертихвостки. Люба не из таких, – пожала плечами Вера. – Ирония. Или урок. Не суди по внешности. Что-то типа…
Хранительница замолчала, увидев, как изменилось лицо хирурга при последних ее словах. Он стал серьезным и даже каким-то немного злым.
– Он лучше нее, – отрезал Виктор. – Не знаю, как объяснить. У нас все разваливаться стало аккурат лет десять назад, когда пришла Люба, и Вера приказала Иннокентию ее вылечить. Он после первого же сеанса отказался. Что-то с ней не то!
Хранительница невольно передернула плечами.
– Он чувствует это острее нашего, поэтому и заперся в своем корпусе, – добавил хирург. – Надо было Вере оставить психиатра в покое…
– Люба