Марк долго молчит, и Серебров всерьез размышляет над тем, чтобы запереть его палату. Но вот какая штука: это незаконно. И объяснять ментам, что он хотел как лучше, не хочется. Однажды у него уже был такой опыт, ощущения ниже среднего.
Наконец сын кивает:
– Хорошо. Но это ничего не меняет. Я не стану примерным сыночком и не буду успокаивать вашу совесть.
– Да в жопу совесть, – отзывается Серебров. – От нее постоянно какие-то проблемы.
Вашему папе зять не нужен?
Приход человека, называющего себя моим отцом, выбивает из колеи. Я снова злюсь, а от невозможности уйти из больницы, психую. Сам не знаю, почему так реагирую. Любой другой радовался бы на моем месте: объявился богатый папочка. Можно расслабить булки и жить, ни в чем себе не отказывая. А я бешусь и отказываюсь от свалившегося на голову бабла.
Но ничего не могу с собой поделать. Серебров бесит.
Завел интрижку, заделал ей ребенка, бросил, а теперь такой весь в белом «позволь я тебе помогу». Сука. Помогать надо было, когда мы в этом нуждались. А теперь твои бабки никому уже не помогут. И тебе не помогут. Надеюсь тебя жена нахер бросит, узнав обо мне. Хотя сомневаюсь, что он ей сказал. Наверняка надеется провернуть все втихую.
Мне слишком хреново, чтобы свалить, иначе я давно бы уже это сделал, насрав на все обещания. Но каждые несколько минут меня скручивает от адского кашля, а если медсестра чуть задерживается с градусником и лекарствами, подскакивает температура.
Этого стоило ожидать. Странно, что пневмонию я подхватил только сейчас, хотя живу в машине довольно долго. Крепкий, продержался.
Сегодня медсестра другая. Совсем молоденькая, фигуристая и симпатичная. Темные волосы уложены в блестящее идеальное каре, губки полные, вся тоненькая, но очень сексапильная. Даже в мешковатом медицинском костюме. Так интереснее: интрига развивает фантазию.
Как-то сразу вспоминается, что уже почти три месяца нет секса. Когда хочется жрать вообще не до потрахушек, а чтобы снять хоть какую-то приличную телочку надо ее где-то выгулять. Даже романтичные поездки за город с любованием звездами стоят бабок на винище, закусон и резинки.
К слову, траха в больничке у меня еще не было.
Я живо представляю, как медсестричка сладко стонет у меня на члене, исступленно хватаясь за стойку капельницы, и непроизвольно облизываюсь.
Интересно, меня хватит на хороший секс сейчас, или сердечко в охрененнии от нагрузок остановится? Вот будет неловко реаниматологу. И Сереброву, опять же, дополнительные расходы.
– Как самочувствие? – спрашивает медсестра.
У нее интересный голос. Я ожидаю мелодичного нежного придыхания, а у нее довольно низкий для девушки тембр. Не странно-низкий, а очень возбуждающий. Спокойный голос, удивительно ей подходящий.
– Уже получше, – хмыкаю я и тут же кашляю.
Нет, все же не выдержу. Обидно.
– Хорошо. Ты едва не умер. Нельзя так, надо обращаться за помощью.