– Испугались? – спросил посетитель без хитрости и улыбок.
– Марина, ко мне никого не пускать! – командно повысил голос Антон Альфредович. – Я занят.
В ответ тишина.
– Марина!!
– Она вышла, – сказал посетитель, не меняя угла зрения.
– Кто вы? – неожиданно вырвалось у преуспевающего адвоката, и он начал покрываться пятнами. – «Куда могла деться Марина, которая только что заходила в кабинет?»
– Меня зовут Аркадием, – невозмутимо начал посетитель. – По отчеству – Дмитриевич, по фамилии… Да, вот мои документы, – протянул он паспорт. – Бояться меня не надо. У меня к вам серьезное дело. Если вы за него возьметесь, я стану вашим клиентом. – Слова исходили ровно, не прерываясь ни заискивающими улыбками, ни попытками угроз. – Для меня дело важное, хотя вам оно может показаться не очень интересным. Поэтому скажу откровенно: я очень бы хотел, чтоб вы за него взялись. – Помолчал, не отводя жесткий сканирующий взгляд, и неторопливо-размеренно добавил: – плачу хорошо.
– Какое дело? – автоматически спросил адвокат, не в силах унять нервный тремор.
– Рядом с вами сигнализация, вы в полной безопасности. Отчего такой страх?
«Откуда ему известно про сигнализацию?» – и Антону Альфредовичу стало еще хуже. Чтобы скрыть свое состояние он начал перебирать лежащие на столе бумаги.
– Давайте о деле, – попытался спрятаться за профессиональную шторку.
– Хорошо. Мой брат и его сожительница обвиняются в убийстве. «Надо их оправдать», —сказал посетитель так обыденно, что холодок гульнул по спине преуспевающего адвоката.
Где унизительные заискивания, к которым Антон Альфредович уже достаточно привык, где трепетания, мольба в глазах? Вместо этого ощущение явной силы, идущей накатами. Вот подступила и остановилась, как застывшее цунами на компьютере.
– В чем суть? – уточнил преуспевающий адвокат, чувствуя неприятный озноб во всем теле.
– Суть?
– Да, – опустил глаза Антон Альфредович.
– Суть здесь, как ни странно, в одном из семи смертных грехов. Слыхали о таких?
Антон Альфредович заставил себя поднять глаза и будто споткнулся об устремленный на него взгляд клиента. Он не был пронзающим, отнюдь, но был столь прямолинеен, что казался осязаем. И Антон Альфредович почувствовал, что лицо его покрывается пятнами.
– Есть там и блуд, и гордыня, и зависть, – перечислял посетитель, будто ничего не замечая, – и все они – корни преступлений. Но наше, – и взгляд еще более отвердел, – породила жадность. – Задумывались ли вы, Антон Альфредович, что такое – жадность? И почему она – грех смертный?
Антон Альфредович молчал, словно примагнитившись к взгляду клиента.
– Человек – система открытая, – продолжил Аркадий, не дождавшись ответа, – он так задуман.