Ночь без дна. Тициана Ламзина

в тюрьму и выпороли… А выпустить забыли, – хмыкнул он. – Но у меня тут есть угол, чтоб спать, и меня целых два раза в день кормят… утром и поздно вечером… и мне уже всё равно, что это несъедобно. Зато можно целый день лежать и молчать. А если кого-нибудь сюда приводят, и они ко мне руки… и ещё другое кое-что тянут, то… пусть. Я не могу с собой покончить, господин, – безразлично пожал он плечами. – На всех храмовых служителях с самого детства – наговор от самоубийства. Я даже обдумать этого не могу: мысли смешиваются, и всё… Но в тюрьме мне умереть проще, чем на улице, поэтому… – он снова улыбнулся с равнодушной насмешкой. – Я ответил на твой вопрос?..