От внимательного изучения Эртура отвлекла рука, упавшая на плечо, он медленно повернул голову.
– Скверное это место, Эртур, давай лучше на повозку, – с опаской сказал Гюнтер, стоявший позади.
– Погоди.
В нескольких саженях от дороги стояли остатки избы. В грязи отчётливо были видны углубления, ведущие к ней.
– Следы… копытца что ли? – заметил Эртур, указывая факелом.
Гюнтер кивнул. Они медленно двинулись к избе, Эртур держал факел на почтенном расстоянии от себя. Темнота словно ждала этого момента, потому как от вечернего полумрака не осталось и намёка. Огонь тщетно пытался осветить округу, и к обломкам халупы они подошли практически вслепую.
Две пары сапог старались бесшумно ступать по влажной грязи, смешанной с золой. Наконец Эртур заглянул за угол – глаза успели выхватить низенький силуэт в пепельно-сером рванье – однако он не успел не поверить своему взору, силуэт шустро исчез внутри обломков.
Перед ними лежали человеческие кости и обрывки одежды. К удивлению путников, они услышали пение. Тоненькое сопрано тихо звучало, периодически сменяясь на утробный рык, который вновь становился прежним. Медленно тянулись слова, которые заставляли мурашки то и дело сновать вдоль спины:
Мамочка пришла домой,
мамочку хватил удар.
На пороге трупик мой,
всё сгорело, был пожар!
Голос звучал, заканчивая некоторые слова неестественным басом с булькающим призвуком. Они попятились, Эртур шёл спиной, выхватив меч из ножен, Гюнтер бросился к коням. Песня ещё не закончилась:
Злые горные убийцы —
помоги же, мастер рыцарь!
Я очнулась – со мной голод,
ты старик, пускай и молод!
Голос смолк на одной из басовых нот. Эртур встал как вкопанный, его пробрала дрожь, но он всё пытался высмотреть что-либо. Послышались шорохи. Гюнтер начал было окрикивать его, но сам замолк, тщетно щурясь навстречу тьме.
Сначала появились пальцы, сами иссиня-серого цвета, а ногти пожелтевшие, грязные и неимоверно длинные. Эртур оцепенел, не в силах сдвинуться с места. Он ожидал следующий акт. Пока пальцы перебирали угол избы, из-за него медленно показалась половина головы тыквообразной формы. Нечто безобразное, будто покрытое чешуёй, редкие волосы свисали спутанными локонами, вместо носа зияли две маленьких дыры, но больше всего внимание привлёк видневшийся глаз – непропорционально огромный, полностью чёрный, и только слабый отсвет факела терялся в этой глубине. Губ у существа не было, лишь две более тёмные полоски, но было заметно, как выпирающая из-за угла их часть улыбается.
Эртур стоял в нерешительности, прикованный взглядом бестии, он шумно дышал, не понимая, что делать. От гипноза его отвлёк крик Гюнтера и ржание коней.
После