Их взгляды скрестились как рапиры в поединке. Он продолжал курить, выдыхая дым и щурясь от него. Не было в этом взгляде ни сочувствия, ни жалости к ее боли от раны, которую он сковырнул. Она изо всех сил сжимала губы, хотя хотелось кричать от этих воспоминаний.
– Мои родители тоже прикладывались к бутылке. Даже поколачивали нас с сестрой по пьяни.
– И мой отец пил по-черному. Правда, я этого не помню – была совсем маленькой, когда мать собрала вещи и ушла к родителям.
– Да, и мой пил…
Нестройный хор женских голосов забубнил в знак поддержки. Внезапно их перебил громкий звон пожарной сигнализации. Все заметно занервничали, стали озираться по сторонам, страшась увидеть языки пламени. В задымленный зал ворвался страж порядка Олег Петрович и сходу закричал:
– Кошкаров, мать твою, ты опять за свое?! Мало нам штрафов впаяли за ложные вызовы?! Прекращай этот бедлам, а то вышвырну тебя отсюда вот этими руками!
Через неделю Оксана собиралась на новый сеанс групповой психотерапии. За этот период произошло много событий, связанных с ее больничной деятельностью. Она провела несколько сеансов групповой терапии, приняла нескольких пациентов в индивидуальном порядке, организовала онлайн-вебинар для людей, желающих остаться инкогнито. Но все это время личность одного пациента интересовала ее чуть больше остальных. Папка с досье на Кошкарова Артема Семеновича лежала на диване, где женщина оставила ее после тщательного изучения. Эксцентричен. Неуправляем. Не ограничен материально, а также хоть какими-то рамками социального поведения. Есть информация о матери, но ни слова об отце. Несколько протоколов о правонарушениях, разбоях мелкой и средней тяжести, неоплаченные штрафы. Все дела подшиты на протяжении последних пяти лет. Несколько раз подвергался аресту и каждый раз был выпущен под залог. За полгода пребывания в наркологической клинике три раза пытался сбежать. И сбегал. Стабильно игнорировал добровольные посещения групповой психотерапии.
Оксана надела прямые строгие брюки с высокой посадкой, составляя в уме план работы с этим бунтарем. Свитер крупной вязки оливкового цвета удивительно оттенял цвет ее глаз, но совершенно скрывал очертания фигуры. Не глядя в зеркало, она расчесала волосы, скрутила их в тугой узел и намертво приколола шпильками. Сложила ноутбук и документы в рюкзак, всунула ноги в ботинки и вышла из квартиры. Спускаясь по лестнице, вспомнила, что накануне не проверила почтовый ящик, и теперь с волнением обнаружила там письмо с уведомлением о судебном разбирательстве. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! У нее еще оставалось время на доработку, и мысли активно зашевелились в этом направлении, пока она добиралась до клиники.
В зале ее также встретили расставленные по кругу стулья. Пустовали лишь два из них: ее и тот, что