– Фортес, фортес! – повернувшись, он пощупал Сашины мускулы. – Ах!!! Секс денариус! Эт катур – пор дуо! – он кивнул на Ингульфа и коренастого… как там его – Миршак?
Ясно, набавляет, сволочь, цену – типа, оптом дешевле.
– Ай эм рашен ситизен! – обратившись к «патрицию», громко произнес Александр. – Же суи ситуаейен рюс!
С таким же успехом мог бы и добавить про «облико морале». Никакого эффекта слова Саши ни на кого не произвели – их просто не поняли. Или – может быть – просто не хотели понимать? Не может быть, что б такой богатый, изображающий из себя римского патриция, тип не владел хотя бы французским – уж этот-то язык в Северной Африке все знают. Хотя… «патриций», похоже, не африканец – явный европеец… или какая-то смесь. Смуглый – да, но глаза светлые… серые, кажется… или светло-голубые. Должен, должен хотя бы французский знать! Притворяется, сука… ладно, посмотрим, что дальше будет, может быть, удастся по дороге бежать. Эх, прояснить бы только – куда? Ладно полицейский участок, хотя бы какой-нибудь отель увидеть, может быть – просто автостраду, шоссе…
Тем временем продавец и покупатель наконец-то пришли к консенсусу. «Патриций», запустив пухлую руку в висевший на поясе кошель, отсчитал несколько блеснувших на солнце монет и, погрозив пальцем только что купленным невольникам – без глупостей, мол – кивнул своим.
Ага… кроме носильщиков, этого косившего под римлянина толстяка – судя по всему, редкостную гниду – сопровождали еще с полдюжины крепких бойцов с дубинками и большими ножами, больше напоминавшими опять же римские мечи – гладисы. Да, и еще позади тащилась запряженная парой волов телега с каким-то чаном… с известкой, что ли?
Носильщики – точнее сказать, их хозяин – не торопились, видать, не хотели выпускать из виду медлительную телегу. Впереди, перед портшезом, настороженно посматривая по сторонам и время от времени расталкивая зазевавшихся прохожих – всякую рвань, – шли двое парней, остальные же шагали сразу за пленниками, перед повозкой.
Александр невольно улыбнулся – ну и процессия! Это видел бы кто… хоть тот же Валентин, или Саныч, Ленка… Негры! Носилки! Патриций! Волы эти, чан… И – во всей, так сказать, красе – Сашка – полуголый, с цепями! Картина – лишь на съемках реальная… и вот почему-то – сейчас.
Пройдя узкими улочками, он вышли на какую-то большую площадь, тоже без всяких реклам и автомобилей – уж за этим Саша тщательно следил, – потом миновали крепостные ворота – натуральные крепостные ворота! – вышли на вымощенную желтоватым кирпичом дорогу шириной метров пять, по ней и пошли.
Дорога вилась меж невысоких холмов, усаженных оливковыми рощами и виноградниками, кое-где, в низинах, на полях колосилась пшеница, на полных сочной травою лугах пасся скот – коровы, козы, овцы. А море! Какое было море! Сине-синее, с разноцветными проплешинами парусов, оно, казалось, нависало над берегом, так, что вот-вот прольется. И – опять же! – никаких современных судов. Да куда ж они все подевались-то? И дорога эта… с позволения сказать – шоссе. Нет, хорошо, конечно, идти, да