Это были, кажется, первые два года войны. Я понятия не имею о реакции Кима – подлинной или внешней – на нацистско-советский договор о ненападении и дележ Польши: если мы и виделись с ним в то время, то никаких особых воспоминаний у меня не сохранилось. Но очень скоро он вместе с британскими войсками – в качестве корреспондента The Times – отправился во Францию. Что касается меня, то на Рождество я как раз женился, а в июне 1940 года вступил в Корпус королевских инженеров[19]. В память навсегда врезались падение Франции и мое прибытие в Форт-Уидли близ Портсмута, где я должен был в качестве кадета поступить в центр подготовки корпуса. Последующие четыре месяца, отчасти посвященные базовой военной подготовке, но в гораздо большей степени – детальному изучению картографии, стали едва ли не самыми интересными за весь срок службы, даже несмотря на то, что в то время мое армейское жалованье составляло не более восьми фунтов. Но в ноябре 1940 года я был произведен в офицеры и в последующие одиннадцать месяцев занимался обучением новобранцев. Надо сказать, что это занятие не доставляло мне особого интереса. Большую часть этого времени мы с Мэри жили в Руабоне, графство Денбишир. О Киме я почти ничего не слышал, однако Мэри случайно встретилась с ним зимой 1940/41 года в Шафтсбери. Он был с женщиной по имени Эйлин, которая впоследствии стала его второй супругой.
В апреле 1941 года Ким написал мне, сообщив, что в его подразделении (я лично понятия не имел, что оно собой представляет) есть вполне подходящая для меня работа. Если я заинтересуюсь, то он мог бы договориться об обеде в Лондоне с соответствующими людьми. Искренне желая поскорее покинуть Северный Уэльс, я тут же согласился. За обедом в ресторане «Нормандия» мне рассказали – очень мало – о будущей работе, которая, насколько теперь припоминаю, была связана с подготовкой людей к работе в подполье, – секретной пропаганде, выпуску и распространению листовок и т. д. Ким, как мне удалось узнать, работал в Бьюли в Управлении специальных операций[20], но мое невежество