Мальчик шел дрожащей и неуверенной походкой, всем своим видом, однако, пытаясь показать стойкость оловянного солдатика. Но, в силу его возраста, это у него настырно не получалось.
Он издалека заметил силуэт человека, который был известен каждой мухе во всей округе, и направился к нему для разговора. Мальчик слабо представлял, о чем именно сейчас с ним будет разговаривать начальник Обсерватории, но понимал и чувствовал, что это будет очень важно и серьезно. Ведь даже папа не смог ему этого объяснить, а просто дал доброе напутствие.
До начальника оставалась какая-то пара метров, и Егор собрался и сделал уверенные и четкие шаги, каким когда-то таких, как он, учили в армии, и вмиг достиг Демьяна.
– Здравствуйте, Демьян Андреевич. Младший Ильин прибыл… – начал было чеканить текст мальчишка (текст, который он долго заучивал, чтобы не показаться неосведомленным и невежливым), но Демьян тут же его оборвал.
– Ну, здравствуй, Егор. Что же ты так официально ко мне обращаешься? Я ж тебя видеть-то хотел для житейской беседы, а ты вон как! – Демьян поднял руку вверх и расплылся в добродушной улыбке, он меньше всего хотел сейчас напугать или смутить мальчика своим резким замечанием, но продолжать в духе «обязаловки» ему не хотелось гораздо больше.
– Хорошо. Как скажете – с серьезно-каменным лицом уверенным голосом проговорил Егор.
– Я даже не знаю, с чего и начать. Просто люди меняются, приходят и уходят. Так же и жизнь, и мир вокруг нас беспрерывно меняются, особенно сейчас. И то, как жили люди двадцать лет назад, сегодня кажется фантастикой. И то, как мы сейчас с тобой здесь живем, люди, жившие двадцать лет назад, тоже называли именно так. Понимаешь? – он говорил неровно и сбиваясь, путаясь. А паренек на его фоне казался просто крепким орешком.
– Да Вы не волнуйтесь так, дядя Демьян! Я ведь уже совсем взрослый, и все понимаю. Вы говорите все, как есть, если так нужно, – сказал мальчик, чуть отпустив свою серьезность и, как будто, проявляя жалость. Он испытывал громадную неловкость, также разрываясь между желанием не обидеть хорошего человека и нежеланием тратить время на пустые сожаления и расстройства.
Демьян не позволял никогда называть его дядей или прочими неуставными словечками. Нельзя давать слабину и даже детям позволять общаться с тобой не как с начальником станции, чтобы не расслаблять их поведение в дальнейшем. Репутация и звание имели здесь свою цену. В этом мире все слишком быстро поменялось – теперь дети становились взрослее намного быстрее, чем в его юности. И теперь гораздо легче было понять и почувствовать, кто здесь твой друг, а кто предаст тебя, спасая свою шкуру и добычу, да и цена этого знания стала гораздо выше. Но в этот раз Демьян ничего ему