Он с иронией вспоминал свои мучения с этой камерой. Она была намного удобней «Бокс Броуни» хотя бы потому, что имела небольшие размеры и обладала более совершенным объективом. В отличие от второй в жизни Анри деревянной камеры у этой был центральный затвор, отрабатывающий короткие выдержки – у первой «серьёзной» (пластиночной) камеры Картье-Брессона, о которой мы уже упоминали, вместо затвора была съёмная крышка объектива. Просто, надёжно и… жутко неудобно.
Новая камера была более компактной и лёгкой. Правда, набор выдержек был минимален и определялся на глазок – выдержки устанавливались перемещением рычажка на оправе объектива, зато визировать кадр можно было через телескопический видоискатель, который Анри показался верхом совершенства. В предыдущей камере Картье-Брессона кадр строился по матовому стеклу, которое вставлялось вместо пластинки – фотографу приходилось накрывать голову светонепроницаемой тканью.
Что же касается погибших плёнок, то они были уничтожены из-за неспешности самого Анри. Он не любил возиться в «тёмной комнате» и рассчитывал проявить отснятые кадры уже во Франции. И когда собрал большое количество проэкспонированных плёнок и отдал их в проявку, оказалось, что желатиновая эмульсия… зацвела и покрылась похожими на папоротники разводами. Снимки были безвозвратно утеряны.
19. Африканская катастрофа
Он вернулся домой и уже тут, сойдя на берег в Марселе, узнал, что все снимки, кроме семи кадров, погибли. Пропала и камера…
Ему ужасно не везло. Хороших кадров он не снял. Приличной картины – хотя бы одной – не написал. Поездка не окупилась. Да и с чего ей было окупиться, если Анри ничего не мог предложить газетам, на которые так рассчитывал?. Каких-либо идей в голове тоже не было. Вдобавок он подцепил… тропическую лихорадку.
Все валилось из рук. Все было ужасно. В горячечном бреду и в совершенно разбитом состоянии Картье-Брессона госпитализировали в марсельскую клинику. Диагноз ничего хорошего не сулил – тропическая лихорадка. Единственным светлым моментом была страховка, которую Анри по настоянию отца купил перед отъездом в свою экспедицию. Она давала возможность лечиться и какое-то время, до выздоровления, более-менее сносно существовать.
Но он болел – тяжко, мучительно и безнадёжно. И однажды, поддавшись слабости, написал письмо деду…
Тут заметим – отношение к Анри в семье Картье-Брессонов было трогательно-заботливым. Его любили – иначе невозможно объяснить долготерпение отца, дяди и деда. Ему уже было немало лет, а Анри так и не получил ни диплома о высшем образовании, ни специальности.
Это тоже везение – когда от тебя не требуют того, что ты не можешь дать, по крайней мере, до поры. И когда тебе верят, надеясь,