И вот они вдвоем, как август рядом с маем,
и между них уже слегка расплавлен лед.
Привозит Фил ее на славную речушку,
был берег одинок и теплая вода.
Фил Лиду приподнял как легкую игрушку,
и в воду потянул. В купальнике она.
Как цапли на воде вдвоем они стояли,
не тронул Фил ее не рук и не лица.
В машину вновь пошли, она была им ялик,
не вспомнили они ни мать и ни отца.
Виолончель и альт играли в исступление,
все струны пели гимн мелодии любви.
И это был фурор! Вот это выступление!
Под сводами лесов успех любви лови!
Настал последний миг, они лишь улыбнулись,
и Фил вдруг вскинул вверх красивую главу,
а Лида хочет пить, она уж поперхнулась.
Ей было так впервой. Перевернем главу.
Сиял осенний день, весь в золото окрашен,
вновь сели на часок в остывшее авто.
Потом Фил жал на газ, сам черт ему не страшен,
а с Лиды сбросил он осеннее манто.
Что это в них за страсть среди пустого поля,
где по краям стоял осенний, дивный лес?
Они в расцвете лет. Последний выплеск что ли?
Иль первая любовь под взглядами небес.
Фил ехал по шоссе по самой середине,
сам просто жал на газ к столичным берегам,
плутал по городам. Но Лида не следила.
И быстро, наконец, подъехали к домам,
где Фил и жил один, он Лиду как хозяйку,
забросил на часок, а сам опять исчез.
И стало жутко ей: она здесь заяц, зайка,
а за окном краса – чужих кварталов лес.
Какая-то тоска среди чужих предметов,
и чуждым Фил ей стал, и хочется домой.
Но вот звенит звонок. И голос слышит: «Где ты?»
Как хочется домой и ей теперь самой!
Она идет к двери. Навстречу входит Фил к ней.
Нахлынул чувств поток. Любовь была зимой.
В нем было много сил, любовных вензелей.
И Лиде спорт-любовь понравилась самой.
Весенняя любовь прошла в престижном центре.
Огромный чинный дом чиновничьих удач.
Все было как во сне, как у последней цели.
Последняя любовь. Пришла пора отдач.
Фил ехал по шоссе по самой середине.
Но выскочил с шоссе по встречной полосе.
Фил врезался в авто. Глаза с небес следили.
Любовь оборвалась во всей своей красе…
Хризантемы в снегу
Из неких девственных лесов
приехал Савва на неделю,
в рубашке черной – черта зов,
у щук просить, как тот Емеля.
Что он хотел? Любви и злата
в другом лесу, где фея – Лада.
Без дум и мыслей о шампанском,
и без проклятия шамана.
Умен, хитер и поворот
любых доходных, диких мыслей,
тот Савва знал все наперед,
в своих делах он знал все выси.
Но Лада,