– С тех пор, вы всегда в пути, в дороге? – спросил Аскар.
– То, что дорога – это моя судьба я понял еще в детстве, когда мне не было еще и десяти лет от роду. Те самые мохнатые существа гонят меня на путь-дорогу, как только я задерживаюсь даже ненадолго в одном месте. Догадываюсь, что меня «ведут», но куда, зачем и почему?
Я, как медик знаю, что психологи выделяют несколько типов людей, среди которых, с точки зрения обывателя, да и не только их, загадочным является категория людей обозначаемых как Homo viator – человек странник. Сейчас мало кто знает, что дервишами становились по зову души поэты, писатели, историки, философы, мыслители. К сожалению, в годы советской власти ореол суфийской мудрости, дервишеских орденов, паломнический их дух были уничтожены, а дервишей начали олицетворять как странников, не имеющих никакой социальной роли.
Захид продолжал свой рассказ. – Еще Румин-бобо мне говорил, что дорога – это моя судьба, что я найду свое успокоение и истину лишь в пути. Я и сам чувствовал, что меня всегда манила дорога. В моем понимании для дервиша дорога – это способ развеять печаль, собраться с мыслями, это способ медитации и развития сознания и чувств. Именно в дороге такие люди могут доверить столько невысказанных ни людям, ни книгам, мыслей и чувств.
– Выйдя на дорогу, всегда ощущаю в себе какую-то, труднообъяснимую, эйфорию, – продолжал Захид. – Само по себе поднимается настроение, отрывочные мысли, выстраиваясь по закону логики, находят свое место в мозгу, приобретают более четкие очертания и смысл, и от этого становятся живыми. Вот почему, в ежедневной суете, я всегда мечтал и молил судьбу благословить меня в путь-дорогу. Будучи дервишем, я познал свободу, знаю, что такой паломнический дух, приобщился к суфийской мудрости. Людям этого не понять, – вздохнул он.
Иногда Захид подолгу молчал, наверняка, вновь и вновь переживая те или иные события в своей жизни в путях-дорогах.
– В своих путях-дорогах, я по-настоящему проникался величием природного простора, – говорит Захид. – И портили мне эту идиллию суетность жизни, несправедливость насилия, заблуждения и беспечность людей. Я проникался мыслю о том, что от этого мир выглядит, как уставший караван, весь облепленный людьми, злом и насилием. Надо сказать, обычно, в дороге я не замечал ни красоты природы вокруг, ни события, которым живет дорога, ни то, что происходит вдоль нее. Я прокручивал в голове те знания, которых черпал в книгах.
Мне казалось, что именно этим Захид, возможно, отличался от банальных путешественников, которые активно познают мир, народы, обычаи, нравы.