Беседующих на ступеньках Института ученых, то справа, то слева обходили спешащие домой сотрудники. А они вдвоем – Султанов и Тимур, не обращая внимание на них, продолжали горячо обсуждать проблему зла. У Тимура в голове начали проясняться тезисы Султанова. – Так, значит, существуют лишь два реальных пути: всеми средствами предотвратить надвигающуюся катастрофу, а если не удастся, то принять меры по уменьшению её разрушительной силы.
Султанов тем временем продолжал. – Мы же с тобой биологи. А биологии в человеке, как ни крути все же больше, чем социального. Через несколько поколений, скорее всего, жители планеты забудут о своем трагическом прошлом, сами начнут войну, и снова человеческая цивилизация окажется на грани самоуничтожения.
– И так бесконечно по кругу?
– Получается так. Так, что поистине зло вечно и возобновляемо. А там смотришь, и солнце догорит свое, а потом хаос, бесконечный холод и тьма, – с грустью вздохнул профессор.
Тимур также невольно грустно вздохнул. Значит, надо полагать, что в нашем мире рано или поздно кто-нибудь, обязательно пустит в ход ядерное ли, бактериологическое ли, геотектоническое ли оружие массового уничтожения. Вопрос лишь времени. А далее? Пройдут тысячелетия, а может миллионы лет, мир вновь вернется в то состояние, в котором пребываем мы сейчас и, тогда видимо люди также будут мечтать о глобальном и универсальном рецепте избавления от проклятья Круга Зла? Да! Действительно, это проклятье Круга Зла.
Султанов и Тимур, наконец, вышли на крыльцо Института. Оба, как по команде взглянули на небо, как будто желая удостовериться, что солнце никуда не исчезло и по-прежнему ласково греет, излучая тепло и свет. Ветер рассеял облака над городом, и на землю струится золотистые солнечные лучи.
– Жизнь – нескончаемый цикл, – произнес Тимур, сделав глубокий вдох и стараясь не дать выхода своему сомнению и тревоге, – как, впрочем, и смерть, – добавил он. Однако, взглянув на Султанова, который в недоумении посмотрел на него, он поспешил с разъяснением. – Марат Султанович! Недавно прочитал статью одного философа, который оспаривает конечность самой смерти. Если честно сказать, я так и не понял суть его учения. Итератизм или иначе цикличность жизни и смерти и есть, наверное, та самая благость мира, описанная в Библии, Коране, Талмуде.
– Может быть, – задумчиво произнес Султанов. Ему понравились суждения молодого исследователя. Выйдет из него толковый исследователь, – подумалось ему. А что? Любопытен, начитан, тщеславен.
– Тимур.