Теперь оставалось решить, что делать с окаменевшими гитлеровцами. Мне показалось, что никто не должен знать о случившемся, пускай это станет загадкой для врага, а соратникам сообщать подробностей не станем. Ведь горгона просила меня не делать ее больше орудием уничтожения, а Папололус наверняка бы хотел все-таки воспользоваться ее волшебными свойствами.
– Виктор, что нам делать? – обратился ко мне один из партизан, показывая на сотню замерших эсэсовцев. При свете луны они казались страшными существами, вышедшими из ада самого Аида. Местные жители обходили их, пытаясь понять, каким образом они перевоплотились из живых в мертвые. Нужно отдать должное их мышлению: предположение об убийственном взгляде Медузы Горгоны так и проскальзывало в их словах, видимо, они знали о том, что хранится у Бераноса.
Меня же было одно решение.
– Нужно до рассвета собрать эти статуи и утопить в море, – твердо сказал я. – Мобилизуй всех на это, чтобы никакого следа их существования на суше не осталось. А машины и боеприпасы возьмем себе – нам еще воевать с фашистами…
– Но их тут сотня! Мы разве успеем?
– Если не успеем, то соберем все в кучу и взорвем! Мраморные останки никому ничего не скажут!
Мы так все и сделали… Статуи были утоплены нами в ту же ночь, правда, пришлось попотеть, ибо работа оказалась не из легких. Да, кстати, а того предателя, который выдал нас СС, вскоре нашли. Контрразведка у партизан работала тоже не хуже вражеской. Им оказался внедренный фашистами в наши ряды агент Гестапо. Его расстреляли в тот же день…
Тут Виктор Анатольевич замолчал. Сидевшие рядом мои одноклассники сидели, не шелохнувшись, – настолько были очарованы рассказом. Мне же это показалось сказкой… И все же, я не мог не поверить своему учителю. Ему-то какой смысл врать?
Тут слово взял Ананасов:
– Я вам верю, Виктор Анатольевич. Вы рассказали нам интересную и волнующую историю прошлого, но имеющую отношение к вам и к этому мистическому существу. Значит, Медуза Горгона