– Ни… Чей? – Ольга опустилась перед ней на колени, во все глаза глядя на сестру, явно не понимая.
– Шацкого, – проронила Саша еще тише и посмотрела на Олю грустным и смущенным взглядом.
– Шацкого?! – Ольга изумленно смотрела на нее пару секунд, а потом заговорила: – Я вообще ничего не понимаю. Как такое может быть? Ведь он черт знает где… Постой, значит… – она взяла Сашино лицо в руки, глядя ей в глаза, догадки и мысли одна за другой отражались на ее лице. Однако, замечая несчастный и тоскливый взгляд Саши, Ольга лишь произнесла с недоумением: – Так значит, мне тогда не показалось?.. Господи, тогда я вообще ничего не понимаю! Зачем же ты вышла за этого Бессонова? Ведь Шацкий звал тебя за себя!..
Саша отвела взгляд, слегка отстраняя лицо от Ольги, чувствуя еще большую слабость во всем теле от всех нахлынувших на нее чувств и воспоминаний.
– Все сложно, Оля… Все так скверно и так сложно… Я так запуталась. Понимаешь, этого не должно было произойти, я могла его остановить, я должна была… но… не получилось, – она не решалась посмотреть на сестру, прикрывая пылающее румянцем лицо рукою. – С ним я боюсь сама себя. Любви его боюсь. Это такой пожар, из которого уже не выбраться… Я прогнала его… А потом узнала о ребенке. И еще… – Саша измученно посмотрела на Ольгу. Но не осмелилась рассказать про Андрея, боясь уронить его в ее глазах. Лишь опустила ресницы и добавила: – А Виктор оказался рядом…
– Бедная ты моя! – Ольга обхватила Сашу руками и принялась целовать ее заплаканное лицо. – Дурочка ты моя! Как он мог тебя так просто отпустить? Как можно бояться любви?! Что ты наделала, Саша?!
Саша целовала Ольгу в ответ, гладя ее по спине, чувствуя, как слезы ручьем текут по ее щекам. Она и правда запуталась. Она уже и сама не понимала, зачем согласилась на этот брак. Ради Андрея? Андрей был рядом, а что толку? Ради ребенка? После вчерашнего ей меньше всего на свете хотелось, чтобы Виктор считал ее ребенка своим! Зачем же? Наказать себя за ту ночь? За ночь, которая подарила ей самое дорогое – ее дитя? Вспоминая ночи с мужем и особенно вчерашнюю ночь, до сих пор ощущая противную ноющую боль от его грубых пальцев, хотелось лезть на стену от отчаяния и тоски. С ужасом представляя, что могла потерять ребенка, она всхлипывала, уткнувшись в мягкое приятно пахнувшее плечо сестры. Тоска в душе была сродни этой ноющей боли в промежности. Почему, почему Андрей тогда не остановил ее? А Никита пытался, но она и слушать не стала! Саша снова вспомнила противные липкие губы мужа на своем лице, его несвежее отвратительное дыхание. От этого выворачивало наружу. Это добровольное наказание было неоправданно тяжелым, и кроме себя самой ей даже некого было в этом винить.
– Не позволяй ему обижать себя, слышишь? – шептала Ольга. – Я терплю, потому что люблю. А ты не смей. Не позволяй!
– Не буду, – тихо