– Свой я, свой в доску. В чем дело-то?
– Да, шкура у тебя какая-то – убитая вся. Не пойми что.
– Жизнью побило маленько. Примешь?
Не приняли шкуру. Вернулся в берлогу, спать завалился. Ворочается с боку на бок:
– Ну, и что, что шкура убитая? Зато сам – живой. У других – и мех мягкий на ощупь, и запах приятный, а сами-то где? Чучела музейные…
Счастье
Завелось у мужика счастье. Он-то об этом и знать не знал: зашёл к себе в амбар, а там – счастье! И так его много, что бери сколько хочешь – всё равно не убудет. Испугался мужик. В избе спрятался. А что? Все счастья боятся, все от него прячутся: не дай Бог, кто-то узнает, что у тебя счастье завелось! Кляузы строчить начнут. Со свету сживут. В воровстве обвинят, в измене, в саботаже, во всём сразу!
А счастье уже в дом стучится. Весёлое такое. Улыбается. Вот беда-то! Решил мужик счастье своё народу подарить. Не вышло: всё село разбежалось. В город повёз – государству сдавать. Приняли. Оприходовали. У мужика – гора с плеч. Где взял – не спросили. Куда потом подевали – никто не знает.
Чудо в перьях
Однажды родилось чудо в перьях. Маленькое. Взъерошенное. Все ждали просто чуда, нормального, серьёзного. А тут – такое, да ещё и в перьях. Начали смеяться над ним. Долго смеялись, пока весь смех не выдохся. И вдруг чудо запело. И как-то сразу забылось, что оно маленькое, и что оно взъерошенное – тоже забылось, да и весь смех забылся. Осталось в памяти только чудо – настоящее, живое, неповторимое…
Неправильная собака
Жила-была неправильная собака. Правильные собаки дом сторожат, чужих не пускают, а эта – гостям всегда рада. Правильные собаки хозяев защищают даже тогда, когда те никакой опасности не видят. А эта, стоит кому-то на неё сурово взглянуть, сразу под диван прячется. Очень добрая собака: в одиночку никогда не ест, всех угощает. И попробуй только не принять её угощения! Обидится и опять под диван уйдёт. И не выйдет оттуда, пока у неё прощения не попросишь!
Узнал про неправильную собаку бессердечный вор и решил ограбить дом. Дождался он, когда собака в доме одна осталась, и пришёл воровать. Дверь взломал, в дом зашел, осмотрелся. А собаки нет! Никто не лает, значит, можно спокойно дом грабить, чужое добро в свой мешок складывать. А собака не просто под диван спряталась, но ещё и глаза от страха закрыла. Да не просто закрыла, а так, что вся ушла в себя. И душа её в самые пятки опустилась от ужаса.
Собрал вор чужое добро, заглянул под диван: вдруг и там, что-нибудь ценное есть. Увидел он собаку и решил, что это чучело. Понравилось ему чучело собачье: очень уж на настоящую похоже. Решил с собой забрать, потянулся рукой – не достать. Тянулся-тянулся, до пяток собачьих дотронулся. А собака ужасно щекотливой была, пятки трогать никак нельзя: тут же начинает хохотать, особенно, если душа – в пятках.
Захохотала