Через несколько минут Кьяллак вышел из купальни абсолютно нагой и мокрый. Он даже не удосужился промокнуть тело простыней. Застыв статуей посреди комнаты, мужчина обнаружил в углу у стены трёх девиц. Все трое излучали самую ненавистную ему эмоцию – страх. Он ощущал его слишком ярко, остро. Отвратительный запах, вдыхая который хотелось сплюнуть вместе с вязкой горькой слюной. Раньше его шлюхи хотя бы испытывали желание угодить ему и смирение. А когда у него было хорошее настроение, даже удовольствие, пусть и мимолетное. Теперь же они источали лишь страх. И нежелание быть в непосредственной близости от него. Однако ему было остро необходимо сбросить напряжение и плевать на то, чего хотят они. Нужны эмоции, пусть и совершенно другие, те, которых он так сильно жаждал, но никогда не имел. Что ж, придется перебиться этим.
– Не надейтесь, что я вас отпущу. Вы давно должны быть в постели. Раздевайтесь! – гневно отдал приказ и направился к столу с вином.
Первый бокал он осушил залпом. И сразу же наполнил второй, наблюдая, как перепуганные, дрожащие девушки раздеваются, забираясь на его огромную постель. Да, не этого он хотел! Мужчина грезил о страсти, сжигающей изнутри. О жгучем, опьяняющем, лишающим рассудка желании. Вожделел неподдельной женской любви. Ласки, признания и подчинения. Но основа его сущности словно смеялась над ним. Такие эмоции были ему недоступны. Словно наваждение или несбыточные фантазии. Все, что он когда-либо впитывал в себя, никогда не являлось тем, чего вожделел. Такова природа всех азгар. Сильная и будто проклятая раса. Получая безграничную мощь, они лишались возможности познать нечто прекрасное. Хотел бы он родиться кем-то другим. Возможно.
– Хватит трястись! Я ни одну из вас никогда не обидел! – взревел он, швыряя бокал о стену.
Красные потеки от вина стремительно скатились на пол, образовывая кровавую лужицу. И в этот момент Кьяллак словно слетел с катушек. Впервые. Словно в каком-то бреду, он зверствовал над телами девушек. Непростительный поступок! Но ему было плевать. Они и так его боялись, а он не мог больше сдерживать себя, выплёскивая злобу через грубый секс.
После, когда истерзанные им шлюхи оставили его наедине с собой. Кьяллак до рассвета заливал пренебрежение к себе терпким вином. Ему не нравилось превращаться в зверя. Но, кажется, того требовала судьба и сложившаяся ситуация в целом. Разве можно удерживать власть, думая о чувствах подданных и рабов. Все, что он им должен – это мирное небо над головой и ничего более. И дать это может лишь твёрдая, властная рука. На это он способен.
Несколькими месяцами позже, Кьяллак и его верный товарищ снова стояли в глубинах