Дело к вечеру, настроения нет никакого, одни только мрачные мысли блуждают, одна мрачнее другой. Пока сидели, я свои раны сначала небольшим полотенцем подсушил малость, потом обработал йодом, наложил пластырь, достал иголку и немного зашил порванное место на штанах, а мысли мои все о девушках, в первую очередь, о Веснушке, конечно же, думаю, вдруг с их психикой что-то произошло? К тому же, там же так скользко! Придётся идти их искать, а если они травмировались, то нести их до берега, потом переправлять на лодке на тот берег и так далее. Вот же поход какой замечательный! Предложил ребятам пойти вместе, хотя уж темнеет, некое тёмное марево над рекой собралось, расплываясь вдоль по берегу.
Но тут, слава богу, мы услышали девичьи шаги. Идут они вместе друг за другом, выплывая из марева, странно, как они среди тех скал встретились, спокойно идут. Правда, это сразу бросилось в глаза, что очень мрачные, недовольные, глаза злые, руки как-то неестественно подёргиваются. Мы благоразумно не стали ничего спрашивать. Веснушка носом как-то в мою сторону повела, принюхалась. Я в это время полотенце, уже немного напитанное каплями крови, держал на коленках, и ведь догадался сразу же спрятать его за пазуху! Веснушка мало-помалу и успокоилась. Заметил я это дело, сам про себя думаю, что не слышал никогда, чтобы люди, страдающие припадками, такой острый нюх на кровь имели, причём, уже подсохшую. Странно это мне показалось, ребятам не стал говорить, все же девушки недалеко, могли бы услышать.
И я, как бы, между прочим, говорю, обращаясь ко всем, что, мол, мы с ребятами твердо решили завтра с утра возвращаться домой. Поужинаем сейчас, говорю, переночуем, а с утра сворачиваемся, переправляемся на тот берег, отдаём лодку старику и всё на этом. Кот на меня вдруг злобно зашипел, ну вот что это за животина неприятная. Я же не с ним разговариваю. Ребята поддержали меня, да-да, мол, мы так решили, что завтра едем домой.
Девушки продолжали молчать, на наши расспросы не отвечали, опять повисло некое напряжение среди нас, как-то, совершенно не по себе стало, мы им что-то говорим, а в ответ – ни слова. Сидят подальше от костра, отворачиваются, причём, кушать совсем ничего не стали.
Мы с ребятами совсем по чуть-чуть перекусили, наш небольшой костёр остался догорать, а мы полезли в палатку.
Вторая ночь
Ну, хорошо, так или иначе, с разговорами или без них, легли спать в палатках, мальчики и девочки отдельно, конечно же. Скалы к вечеру потемнели, нахмурились, кажется, даже нависать больше стали, угрожающе сомкнулись ближе к тёмной воде, нам места не так уж и много оставили. Видимо, грозятся нам, а за что, не пойму, причём, и спросить-то у них не спросишь, не понимаю я язык скал. Ну, какой тут сон, не знаю как у девочек, а у нас, в палатке мальчишек, только и дело, что разговоров, шёпотом, конечно, причём, я потом только внимание обратил, что никто из них ни слова о пещере больше не говорит. Вот о чём угодно, только не о ней. За трёпом о состоянии девушек прошло время, час, другой, а потом потекли разговоры о том,