Юрген подозревал, что обер-детектив-инспектор Луцио Гробер просто решил познакомить навязанного ему стажера с самыми неприглядными сторонами работы: пускай-ка подкинутому в первый отдел протеже дядюшки-ректора жизнь медом не кажется. За каким дьяволом, объясните, нужно пресловутое визуальное наблюдение, когда мимо расставленных вокруг дома следилок ни одна мышь не проскользнет незамеченной?!
Юрген стянул промерзшие насквозь перчатки, подышал, пытаясь согреть, на оледеневшие пальцы. И винить некого! Сам гордо отказался от теплого местечка, решив выбрать полевую работу.
– Как тут?
Неслышно подошедший керр Гробер в толстом ватнике напоминал добродушного колобка с веселыми морщинками в уголках глаз, щеткой усиков и округлыми щеками – гордостью его грандмуттер, почтенной семидесятипятилетней келер Ома, считавшей своим долгом откормить единственного внука до шарообразной формы. Но как успел за минувшую неделю убедиться Юрген, несмотря на внешнюю безобидность, в след обер-детектив-инспектор вцеплялся почище бульдога и умел разговорить даже «немого» попрошайку из трущоб.
– Все тихо. Следилки молчат.
– Тихо, значит?
Луцио пожевал самокрутку, перекидывая из одного уголка рта в другой. Юрген насупился, почувствовав привычные пренебрежительно-покровительственные нотки в невинном, в сущности, уточнении. Понятное дело, бывалые детективы вряд ли посмотрят всерьез на вчерашнего выпускника, по крайней мере до того, как тот сумеет проявить себя. Но все равно обидно, что напарник находил затаившийся дом гораздо более интересным объектом, чем хлюпающего носом стажера.
– Керр Фромингкейт, глядь-ка, никак девка там у него?
Окно на втором этаже тускло светилось – если и лампа, то на масле, а не манакамне, а скорее, и вовсе отблески огня в жаровне, порождавшие неверные тени. Искривленный силуэт за рамой мог принадлежать как необремененной одеждой девице, так и вымахавшему в человеческий рост декоративному кусту из тех, что вошли в моду в последние месяцы.
– Никто не покидал дом и не входил внутрь.
– Точно?
– Я все время был здесь, – оскорбленно отозвался Юрген: уж приказы-то он выполнять умел. И с серьезным видом доложил: – Два часа назад работяги, судя по спецодежде с третьей артефакторной, решили устроить концерт под окнами, но когда один из жильцов пригрозил вылить на них содержимое ночного горшка, посчитали за лучшее перебраться в другое место. С тех пор никого.
Обер-детектив с десяток секунд сверлил его взглядом, хмыкнул, оценив демарш, и махнул рукой.
– Верю. Керр Раттенсон проворонил. Небось на следилки понадеялся, а сам в ближайшем бирштубе штаны просиживал, – Луцио огляделся в поисках урны и кинул окурок прямо на землю, сердито затер подошвой. – Будем брать!
– А приказ? – осмелился возразить Юрген. – Нужно же, наверно, доложить шефу?
На логово вивисектора они вышли несколько дней назад, после шестого убийства. Несмотря на горячее желание сразу же разобраться с немало попившей – и фигурально, и буквально – крови тварью, детективы закусили удила и третьи сутки дежурили возле дома, стараясь не отсвечивать. Причиной «нерешительности» первого отдела было желание взять некоего Куратора, наследившего не только в деле маньяка Отто Мецтгера, но и в нескольких подобных.
– К дьяволу! И подкрепление туда же! Пока проваландаемся, он эту дурынду на лоскутки порежет. – Керр Гробер проницательно прищурился. – Что? Поджилки трясутся, малой? Не боись. Неужто с паршивым макаронником не сладим? Главное, наперед Беса не лезь.
Юрген невольно покосился в сторону третьего члена их маленькой группы. Этот взгляд не остался незамеченным.
– Впервые видишь голема?
– Такого – да, – признался стажер.
Любой одаренный хоть раз да создавал «живую» куклу. Юрген и сам в детстве баловался тем, что лепил из случайно попавшихся материалов страхолюдин с ладонь величиной – энергии бытового манакамня не хватало, чтобы оживить более крупную болванку. Мальчишки посылали уродцев подкладывать кнопки на стулья и пугать девчонок из соседнего корпуса. Как же те визжали, когда из кустов им под носки лакированных туфелек выскакивала серая «мышь»!
Потом Нордлихт, сосед Юргена по комнате, придумал забаву поинтереснее – гладиаторские бои, которую все радостно подхватили. Несколько месяцев в глухом уголке окружающего интернат сада кипели самые настоящие баталии, по напряжению и азарту сравнимые разве что с ежегодными играми в Спортхауптстаде. Сколько было неожиданных триумфов и обидных поражений, жарких перепалок, временами доходивших до драки – обиженные мастера, позабыв о куклах, начинали выяснять отношения на кулаках!
Все закончилось, когда про «Колизей» узнал директор Оллдрич: импровизированную арену