Роман казался весёлым, искренним, жизнерадостным парнем. Он был старше меня на три года и до безумия любил путешествовать. Оттого Роме представлялось, ему необходимо взять надо мной шефство. У моего нового приятеля имелась ещё одна черта характера, которая его отчётливо выделяла. Юноша считал, что он умнее собеседника. Я сразу понял это, но не стал показывать ему промелькнувшую догадку, чтобы не портить с ним наперёд отношения. Рома путешествовал один. Молодой человек утверждал: «Из дома в чужую страну нет нужды вести свой самовар». В такой догме лежала, по его мнению, вся соль путешествий.
– Так ты свободен и открыт для новых впечатлений, – завершил основополагающую мысль он.
Минут десять-пятнадцать после приёма завтрака мы ещё долго болтали о том о сём, пока официант не подошёл к нашему столику, чтобы бесцеремонно, не произнеся ни звука, забрать находящиеся подле недопитого чая тарелки.
– Окей, Ром. Погнали на пляж! Мне не терпится взглянуть на Индийский океан!
– Отличная идея, дружище! Согласен. Пока не так жарко, сбегать к морю – это лучшее, что можно предложить за завтраком. Встречаемся через пятнадцать минут у ресепшн.
Перед тем как выйти из номера, я успел создать аккаунт в социальной сети, о рекомендации которой говорил в Москве Дюша, и выложить обработанную на скорую руку почему-то полюбившуюся фотографию. Первым постом стала бутылка с запиской из утреннего столика. Для публикации изображения я выбрал такой ракурс, при котором зелёное стекло становилось прозрачным, обнажая содержимое. В описании к нему я написал по-английски:
«Нашёл бутылку с Джинном. У меня есть три желания. Желание номер один: хочу стать известным».
Глава 11. Пляж
Море, море – мир бездонный,
Пенный шелест волн прибрежных.
Над тобой встают как зори,
Над тобой встают как зори
Нашей юности надежды!
(Юрий Антонов «Море»)
Нам потребовалось всего десять минут, чтобы добраться до пляжа. Аналогично вчерашнему позднему вечеру мой маршрут с Ромой сегодня пролегал через железную дорогу. Когда мы подошли к рельсам вплотную, общий путь пешеходам преградил громкий свист звукового сигнала светофора и опускающийся на верёвке шлагбаум. Загорелый, худощавый мужчина с густыми усами являлся причиной происходящего. Он лениво крутил рычажок, сидя на табуретке и изнывая то ли от жары, то ли от однообразной работы. Одежда регулировщика выглядела непривычной для глаз типичного европейца: вместо брюк подобие платья или полотенца некогда ярко-жёлтого, а сейчас выгоревшего, бледного цвета, непонятный, блёклый орнамент на балахоне, светло-синие (можно сказать, голубые) сланцы. Верх мужчины был более узнаваем: лёгкая серая рубашка навыпуск из муслиновой ткани, несомненный продукт местного производства, и старая кепка с надписью «USA».
Спустя пару мгновений, перед