Сегодня долгой, прерывистой и нечёткой посталкогольной ночью, я уверен, мне приснится новый, психоделический сон, и я сильно не уверен, что на этот раз он снова будет комическим.
Проклятые мои, любимые мои алкашовские заметки…
И снова проклятые мои алкашовские заметки. Я бы, собственно говоря, и не принялся, быть может, ворошить весь этот чуланчик с кошмарами, но принцип, мой «золотой писательский принцип»! Всё, что сейчас под нервной рукою – непременно всё в дело, в нелепое моё дело! И никаких вам пропусков и прочих малодуший, типа, «а это вроде повкуснее будет», «а тут и вовсе какая-то чепуха, даже сам не понимаю, что выудить из собственной «синей шизни».
«Из морозилка выудил.». Ну понятно, что спьяну и голодухи выковыривал нечто из зачумленного ледника, не стоило и упоминать, так сказать, в веках, но феноменальное «из морозилка»! «Морозилок!» – вот ведь презабавнейшее устройство на манер «усилка», «движка» или даже, экскьюз муа, вульгарного «толчка». Да, альтернативная словесность есть моё давнее и бесполезнейшее хобби.
Так вот, по поводу пресловутого неприличного в порядочном тексте «толчка»: «Понюхал, разморозил, выбросил в толчок». Записочка у меня завалялась такая. Покушал, Игорёша? В нашем «морозилке» некто противоестественно домовитый складывает нечто такое чудовищное, что печально известные по виду, да и ароматам куриные головы с «ихними» же лапами просто бледно меркнут, тают и исчезают в собственной ничтожности перед отходами-победителями. И этот таинственный гуманоид, разумеется, не я.
Тот же «шибко хозяйственный малый» убеждал меня, что в коробке со специями лежит себе полёживает некий пакетик, в коем заботливо припрятан обожаемый мною кумин. Ну или восхищающая моё болезненное воображение зира. Это уж, как вам угодно, каким, с позволения сказать, «из тюркских наречий» владеете. По сему поводу отыскалась вот такая заметка, нацарапанная так неровно, что будто бы и не мной: «Говорит, там «кумин» какой-никакой, вытащил, а там посмешище полное…». Надо полагать, последующее место жительство вышеуказанной коробочки с «импровизированным кумином» мне докладывать совершенно необязательно.
Шучу, щебечу, зубоскалю. А что, если. А что, если Господь решил в очередной библейский раз нас всех убить, дав напоследок крохотный участочек отдохновения – шанс пожить так, как каждый хотел бы, но не мог. Но мы вновь засуетились несколько на другой манер и прозевали этот великодушный шанс, что напоследок.
Ладушки, продолжаю неуместно ёрничать. «Я какой-никакой, а Маркиз, епт…ть!» – воскликнул я, видимо, в минутку особого «озарения» чем-то «спирто-искрящим». Ну и по обыкновению начеркал на белоснежной крышке обувной коробки.