– Спасибо, мистер Сандерсон, но я еще не решил, кем хочу стать.
– Ты станешь, кем захочешь, – сказал старик. – Никто тебе не сможет помешать.
Старик легкой походкой прошествовал по магазину до стены, сложенной из десятка тыщ коробок, принес несколько пар мальчику и составил список на листке бумаги, пока тот зашнуровывал свои тенниски, а потом стоял в ожидании.
Старик протянул ему бумажку.
– Сегодня тебе предстоит выполнить с дюжину поручений. Справишься с ними – и мы в расчете. После чего ты свободен.
– Спасибо, мистер Сандерсон! – Дуглас сорвался с места.
– Стой! – вскричал старик.
Дуглас притормозил и обернулся.
Мистер Сандерсон подался вперед.
– Какие ощущения?
Мальчик взглянул на свои ступни, утопающие в глубоких реках, в пшеничных полях и ветрах, которые уже выдували его из города. Он поднял горящие глаза на старика, его губы беззвучно зашевелились.
– Антилопы? – спросил старик, переводя взгляд со своих туфель на кроссовки мальчика. – Газели?
Мальчик задумался, посомневался, ответил отрывистым кивком. И тотчас пропал. Зашептал, крутанулся – и исчез. Шелест кроссовок растворился в зное джунглей.
Мистер Сандерсон так и остался стоять в залитом солнцем дверном проеме, прислушиваясь. Он вспомнил этот шелест из далекого прошлого и мальчишеских мечтаний. Прекрасные создания взлетают до небес, пронизывают чащобу под кронами деревьев, оставляя после себя лишь неуловимое эхо.
– Антилопы, – подтвердил мистер Сандерсон. – Газели.
Он нагнулся, чтобы подобрать брошенные зимние ботинки мальчика, отягощенные ливнями и давно стаявшими снегами. Уходя от раскаленного солнца, ступая легко и плавно, он не спеша вернулся в лоно цивилизации…
V
Дуглас достал пятицентовый блокнот с желтыми листами и желтый карандаш «Тикондерога». Он открыл блокнот и лизнул грифель.
– Том, – сказал он, – ты со своей статистикой подсказал мне одну мысль. Я решил делать то же самое. Буду следить за событиями. Например, тебе не приходило в голову, что каждое божье лето мы делаем то же, что и в прошедшее?
– Например, Дуг?
– Ну, скажем, делаем вино из одуванчиков, покупаем новые кроссовки, запускаем первый фейерверк в году, готовим лимонад, занозим себе ноги, собираем лисий виноград. Каждый год – одно и то же. Никаких перемен, никакой разницы. Это тебе первая половина лета, Том.
– А что во второй половине?
– То, что происходит впервые в жизни.
– Например, когда попробуешь маслин?
– Гораздо важнее. Например, оказывается, что дедушка и папа знают далеко не все на свете.
– Они знают все, что нужно знать, заруби себе на носу!
– Том, не спорь. Это уже записано у меня в графе «Открытия и откровения». Они